Минстрой России

     Случилось так, что к этому разделу книги я приступил после завершения всех других, которые касались даже более поздних периодов моей работы в государственных организациях и структурах.

Какие-то обстоятельства сдерживали меня. Брался за написание несколько раз, но находились поводы отложить наброски в сторону, и заняться представлением иных времён. Я уверенно продвигался к завершению воспоминаний и даже «финишировал», допустив один пробел. Когда отступать стало некуда, пришлось запастись терпением, а оно идёт на убыль при завершении долгого дела, и стал заполнять брешь, получившуюся в изложении.

Нельзя было оставить столь важный этап в моей производственной жизни без внимания. Хотя это не совсем так. На самом-то деле я неоднократно ссылался на отрезок времени с середины октября 1990 года по конец декабря 1992 года, когда был членом российского правительства, возглавляя государственный орган управления строительной отраслью, который назывался Госкомархстрой РСФСР,  потом Госкомархстрой РФ, наконец, Минархстрой или Минстрой России.

Более того, о некоторых делах и имевших место интересных событиях подробно рассказал в главах «Министерский пост», «Академия архитектуры и строительных наук», «Союз строителей России», «Резервное правительство», «Упразднение Минстроя России».

Кроме того, и в других главах я касался различных эпизодов, связанных с моей работой в комитетах и министерстве. В итоге этот период работы, по моему мнению, достаточно полно представлен читателю, даже если ничего не добавлять нового. 

Тем не менее, постараюсь более обстоятельно раскрыть содержание работы руководителя отрасли, не забывая о деталях и мелочах, о коллегах и партнёрах.

***

     Положение о Госстрое РСФСР, регламентирующее характер деятельности, цели и задачи, права и обязанности организации, было утверждено 30 июля 1968 года постановлением Совмина Республики. Оно не пересматривалось на протяжении последующих 22-х лет. Объяснялось это не безупречностью документа, который не нуждался в коррективах, а ролью, отводившейся комитету.

Она была второстепенной, поскольку Госстрой СССР и Госкомархитектуры при Госстрое Союза передали в его ведение курирование лишь отдельных вопросов. Следует отметить, что основополагающий документ время от времени уточнялся, но изменения касались только сужения сферы деятельности.

Чтобы понять разницу между возможностями Госстроя СССР и Госстроя РСФСР, достаточно сопоставить первые фразы, с которых начинались Положения: «Государственный строительный комитет по руководству строительным комплексом страны» и «Союзно-республиканский орган в подчинении Совмина РСФСР и Госстроя СССР». Смысл работы нижестоящей инстанции сводился, таким образом, к подчинению и согласованию своих действий.

В Положении Госстроя РСФСР перечислению «основных задач» отводилось солидное место, а раздел «предоставлено право» содержал, если убрать вспомогательные слова, буквально следующее: «издавать документы, привлекать специалистов к разработкам, производить проверки технического уровня, получать необходимые материалы от центрального статистического управления страны».

В Положении Госстроя СССР значилось: «создание проектных, проектно-изыскательских, технических организаций, создание и ликвидация учреждений науки, создание межведомственных комиссий, приостановление строительства, ведущегося с отступлением от проекта».

Скажу для сравнения, что государственные комитеты по строительству в союзных республиках имели более широкие полномочия и самостоятельность при принятии решений. Происходило так потому, что руководство Союза традиционно держало Российскую Федерацию в «чёрном теле», удовлетворяя в первую очередь претензии и запросы тех республик, которые после распада СССР стали называть Россию оккупантом. Такой уж была политика.

Имелось и другое обстоятельство, сказывавшееся на роли Госстроя РСФСР. Строительные организации, базировавшиеся и работавшие на территории Федерации, за редким исключением, входили в состав министерств и ведомств союзного подчинения, т.е. находились в ведении Госстроя Союза. Это касалось также основных проектных и научно-исследовательских институтов, предприятий строительной индустрии, строительного машиностроения и др. 

В том, что предприятия и организации выходили на союзный уровень, были свои преимущества. Однако практическое отделение Госстроя Республики от строительного комплекса не способствовали укреплению и росту авторитета технического штаба отрасли.  

Взять такой пример. В состав Минтяжстроя СССР входили Минтяжстрой Украинской ССР, Минтяжстрой Казахской ССР, а также Главные территориальные управления по строительству, имевшиеся в тех краях и областях Российской Федерации, где преобладало строительство предприятий тяжёлой индустрии. Таких главков было полтора десятка, и подчинялись они не Минтяжстрою РСФСР, которого не существовало, а непосредственно союзному министерству. Понятно, что специалисты главстроев по всем возникающим техническим вопросам обращались в Госстрой Союза, который они не могли миновать при всём желании.

В Госстрой Федерации отправлялись с просьбами лишь тогда, сошлюсь тут на свой продолжительный производственный опыт, когда надо было получить разрешение на продление применения конструкций для жилых домов и объектов социально-бытового назначения по устаревшим и отменённым сериям. В этих случаях Госстрой входил в положение просителей, требовал справки, гарантии и, в конечном счёте, уступал.

Даже в середине 80-х годов, когда в стране началось проведение радикальной экономической реформы, сопровождавшееся переходом к рыночным отношениям, к хозяйственной самостоятельности территориальных строительных и других организаций, Положение о Госстрое РСФСР правительство не корректировало.

Технический орган отрасли оставался в стороне от «новой столбовой дороги», словно его не касались происходившие изменения. Наконец, в середине 1990 года Госстрой РСФСР преобразуется в Госкомархстрой РСФСР, однако он был оставлен на долгий срок без Положения об организации и без председателя.

Премьер министр РСФСР И.С. Силаев тогда поручил руководителям Минсевзапстроя, Минуралсибстроя, Минвостокстроя и Минюгстроя, ставших к этому времени основными российскими министерствами по строительству, высказать соображения относительно функций Госкомархстроя и направлений его деятельности. Предложения были представлены правительству в начале августа.

Я непосредственно участвовал в их подготовке и разделял положения документа, подписанного министрами Решетиловым В.И., Забелиным В.Н., Назаровым Ю.Л. и Пятибратом В.Л. (первый заместитель).   

Когда Силаев, рассматривая мою кандидатуру на должность руководителя Госкомархстроя, пригласил меня на собеседование, он поинтересовался мнением по поводу функций нового комитета. Я изложил свои соображения, совпадающие, кроме одной позиции, с тем, что подписали министры. Сводились они к следующему:

«Госстрой должен стать действенным техническим, экономическим и градостроительным штабом строительного комплекса России. Быть помощником и партнёром для строительных организаций, предприятий стройиндустрии и местных Советов в решении научных, технических, экономических и организационных проблем, в вопросах проектирования, архитектуры, строительства, развития материально-технической базы.

Госстрой РСФСР должен иметь право разрабатывать и утверждать региональные нормы проектирования и строительства, право подготавливать для рассмотрения законодательные акты по вопросам градостроительства и отрасли в целом. Иметь право вносить изменения в нормы и правила, разрабатывать типовые проекты, научные и производственно-технические программы, проводить единую техническую политику в области капитального строительства, архитектуры и градостроительства, иметь право создания и ликвидации проектных, научных, исследовательских организаций.

Госстрою должны быть подведомственны научно-исследовательские и проектные институты, расположенные на территории России и занимающиеся её тематикой.

Важнейшими направлениями деятельности Госстроя должны стать: научно-техническое, экономическое, а также проектное дело, экспертиза, ценообразование, стройиндустрия и стройматериалы, архитектура и градостроительство.

Что же касается вопросов планирования подрядных работ в условиях рыночной экономики и обеспечения строек материально-техническими ресурсами, управления и координации деятельностью подрядных и субподрядных организаций, предприятий промышленности строительных материалов, то они должны выполняться Минстроем РСФСР. Его необходимо образовать и подчинить заместителю председателя Совмина РСФСР по вопросам инвестиций».

В письме министров Силаеву, хотя и не говорилось прямо, предлагалось сохранить четыре министерства по строительству. В этой части расходились наши точки зрения, так как я был сторонником одного министерства по строительству в России, учитывая предстоящее падение объёмов работ по государственному заказу.

 В октябре 1990 года Верховный Совет РСФСР утвердил меня председателем Государственного комитета по архитектуре и строительству, в марте 1991 года Совмин РСФСР, наконец-то, принял Положение о комитете. Согласно ему Госкомархстрой РСФСР не только наделили всеми правами, на которые претендовали строители, но и поручили те обязанности, которыми по моему твёрдому убеждению, должно было бы заниматься специально создаваемое строительное министерство.

Вместо четырёх министерств по строительству не оказалось, таким образом, ни одного, а сфера деятельности комитета раздалась вширь сверх всякой меры.  Только я опережаю события. 

***

     Архитектурная общественность никогда не мирилась с тем, что в названии Госстроя РСФСР отсутствовало упоминание об архитектуре и градостроительстве. К тому же в стране не существовало академического органа по вопросам архитектуры. Академия строительства и архитектуры была ликвидирована задолго до того времени, о котором я рассказываю.

Несмотря на активную позицию архитекторов, им не удавалось на протяжении десятилетий изменить положение. С началом перестройки, девизами которой были «гласность и демократия», голос архитекторов, объединённых в Союз архитекторов РСФСР, власти не только услышали, но и приняли во внимание. При реорганизации в середине 1990 года правительственных структур комитет стал именоваться Госкомархстрой РСФСР, хотя на тот момент его права и обязанности оставались прежними.

Название организации оказалось сложным для прочтения, и неподготовленный человек сбивался, едва осиливал первые три слога. У него выходило «Госкомар» с ударением на последний слог, а дальше он утыкался в трудно выговариваемое окончание «хстрой».

Правда, со второй или с третьей попытки всё становилось на свои места, хотя за расшифровку слога «арх» брался не всякий. Но на то и существуют аббревиатуры, они требуют от человека дополнительных знаний, а если говорить другими словами, то понуждают обывателя расширять свой кругозор. Для специалистов же отрасли название комитета, продержавшееся до конца 1991 года, загадок не представляло. 

При очередной реорганизации структуры правительства, а теперь они следовали часто, Комитет по жилищно-коммунальному хозяйству РСФСР, ввели в состав Госкомархстроя РСФСР. После слияния организацию преобразовали в Министерство по архитектуре, строительству и жилищно-коммунальному хозяйству Российской Федерации.

Никто не отважился пойти на сокращённое название, которое бы никого не обижало. И, правда, это было бы сложно: Минархстройжилкомхоз РФ, поэтому министерство в прессе и переписке именовали то Минархстрой, то Минстрой. В официальных же документах, к которым относились Указы Президента и Постановления Совмина, использование сокращений не допускалось, название организаций давались только полностью, т.е. всем сестрам доставалось по серьгам. Министерство просуществовало почти до конца 1992 года, а затем было ликвидировано.

Преобразование комитета в министерство повысило статус организации, но на моём положении не сказалось, ибо и в прежней должности, когда был председателем, и в новой, когда стал министром, я являлся членом правительства.

До начала 90-х годов Госстрой Союза и Госстрой РСФСР определяли техническую политику государства в строительстве. Параллельно с ними существовали общестроительные и специализированные министерства и ведомства, они руководили работой организаций на местах, отвечали за выполнение государственных плановых заданий.

Когда же министерства преобразовались в концерны и ассоциации, перестав быть государственными структурами, функции по руководству строительным комплексом возложили на Госстрой РСФСР. Таким образом, напрашивалось повысить его статус до уровня министерства, что и было сделано.

В советские времена вопросы технического нормирования не смешивали с производственным процессом. Это считалось недопустимым, а в перестроечные годы на такие «пустяки» просто не обращали внимание. В силу этих обстоятельств обязанности министерства, о чём уже упоминал, стали неоглядными.

Справиться с ними при нормальных условиях развития общества было бы невозможно. Но тогда государству не было дела ни до архитекторов, ни до строителей, ни до коммунальщиков. Совмин России захлестнули иные заботы.

***

     Деятельность управленческого органа всегда регламентировалась специальным Положением, которое им подготавливалось, согласовывалось с юридической и другими государственными службами, после чего утверждалось решением правительства. При каждой реорганизации структуры этот процесс повторялся.

Поскольку в перестроечные годы система управления народным хозяйством неоднократно «совершенствовалась», а при согласовании Положения преодолевалась масса бюрократических барьеров, отдалявших достижение конечного результата, то оно порой не успевало увидеть свет, как происходила очередная реорганизация.

Постановление Совмина РСФСР «Об утверждении Положения о Государственном комитете РСФСР по архитектуре и строительству» состоялось только в конце марта 1991 года. Таким образом, я более полугода руководил комитетом, не имея на руках нормативного документа.

Причина задержки крылась не в том, что руководство комитета не хотело знать  свои права и обязанности, а в том, что затягивалось их рассмотрение правительственными инстанциями. Согласованием с ними проекта Положения занимался лично, уделял этой работе даже излишне много внимания, что помогало слабо. Действовало оно только до конца года, поскольку к этому времени Государственный комитет был преобразован в министерство.

 Положение о Министерстве архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации было утверждено в марте 1992 года, спустя три месяца после учреждения министерства. В конце концов, главным являлось содержание Положения, а не срок его выхода в свет.

Чтобы читатель имел представление о правах и обязанностях структуры, руководившей отраслью, сошлюсь на пункты Положения о Минстрое России. Они несколько отличались от тех, что были в Положении о комитете, поскольку отражали изменения, происходившие в стране. Содержание Положения привожу с существенными сокращениями за счёт исключения «лишних» слов:

«Минстрой России является центральным органом государственного управления и несёт ответственность за выполнение возложенных на него задач и функций. Основными его задачами являются:

проведение государственной политики, развитие нового экономического механизма и научно-технического прогресса в строительстве, разработка и реализация стратегии развития строительного комплекса и жилищно-коммунального хозяйства;

координация деятельности органов государственного управления Российской Федерации и объединений строительных организаций и предприятий;

осуществление практических мер по совершенствованию градостроительства, повышению архитектурно-планировочных и архитектурно-художественных качеств застройки городов, рабочих посёлков и сельских населённых пунктов.

В ведении министерства находятся относящиеся к федеральной собственности предприятия и организации, входящие в состав строительного комплекса.

Министерство в соответствии с возложенными на него задачами:

участвует в разработке и реализации инвестиционной политики и государственных инвестиционных программ, в организации торгов по продаже не завершённых строительством объектов;

осуществляет анализ и прогнозирует тенденции развития строительного комплекса и ЖКХ;

вносит в правительство законодательные и нормативные акты;

содействует развитию конкуренции организаций и предприятий комплекса, демонополизации производства и созданию рынка жилья;

осуществляет организацию и проведение подрядных торгов на строительство объектов, финансируемых за счёт республиканского бюджета;

координирует деятельность министерств, ведомств, строительных организаций и предприятий, местных органов исполнительной власти по развитию капитального строительства, градостроительства и ЖКХ;

подготавливает предложения по перспективному развитию  производства прогрессивных технологий, осуществляет разработку государственных и региональных программ развития промышленности строительных материалов;

разрабатывает, утверждает и издаёт государственные стандарты, нормы и правили в области строительства, архитектуры, градостроительства и ЖКХ и осуществляет контроль за их применением, независимо от ведомственной принадлежности и форм собственности;

распространяет статистические и информационные данные о конъюнктуре строительного рынка, стоимости строительства и его элементов;

осуществляет методологическое руководство и организацию лицензирования и сертификации;

осуществляет государственный архитектурно-строительный надзор за качеством строительства, выпуском продукции;

проводит государственную экспертизу проектов и утверждает документацию, разрабатываемую за счёт республиканского бюджета;

осуществляет методологическое руководство в области проектирования, ценообразования, сметного дела и инженерных изысканий;

разрабатывает системы расселения, инженерной защиты территорий от опасных природных процессов и явлений;

организует подготовку, переподготовку и повышение квалификации кадров;

осуществляет научно-техническое и экономическое сотрудничество с зарубежными странами.

Министр руководит деятельностью министерства, самостоятельно принимает решение по вопросам, отнесённым к порученной министерству сфере деятельности, несёт персональную ответственность за выполнение возложенных на министерство задач.

В министерстве образуется коллегия в составе министра (председатель коллегии), заместителей министра, руководящих работников министерства, других министерств и организаций РФ, а также научно-технический совет. Персональный состав и положение о совете утверждаются министром».

Надеюсь, что краткое содержание Положения, даёт представление о том, чем и каким образом министерству предстояло заниматься. Согласно Положению за всё нёс персональную ответственность министр, а для оказания ему помощи в делах полагался штат сотрудников.

***

     Хочу кратко представить читателю состав строительного комплекса и структуру аппарата комитета на конец 1990 года.

Строительный комплекс страны включал объединения, предприятия и организации независимо от форм собственности, находившиеся в составе или в ведении тех структур, которые собираюсь перечислить ниже. Условно их можно разделить на несколько групп.

В первую группу организаций входили Госкомархстрой, Госкомитет ЖКХ, Госстрои республик в составе РСФСР, главные управления архитектуры и градостроительства всех крайисполкомов и облисполкомов.

Ко второй группе относились ассоциации «Росуралсибстрой», «Лесстрой», «Росагропромниипроект» и «Нечерноземаргропромниипроект», концерны «Росевзапстрой», «Росюгстрой», «Росвостокстрой», «Росстром», «Росгражданреконструкция», «Росавтодор», «Росводстрой», «Центринжсельстрой», «Связьстрой» и «Нефтегазстрой», а также объединения «Автомост», «Росагропромстрой» и «Нечерноземагропромстрой».

Следующую группу составляли Мосстройкомитет, Главмосархитектуры, Мособлстройкомитет, Главмособлархитектуры, Ленстройкорпорация, Главленархитектуры, Ростройгазификация при Совмине РСФСР, Главспецстрой.

И, наконец, самостоятельной группой были институты «Гражданпроект» и «Горпроект», имевшиеся в республиках, краях и областях.

Что же касается структуры центрального аппарата Госкомархстроя РСФСР, то по штатному расписанию комитет имел право содержать 481 сотрудника. Для них был установлен общий фонд заработной платы и «вилки» окладов для каждой категории работающих.

Перерасходовать фонд зарплаты и держать специалистов сверх установленной численности руководитель не имел права, да и не мог этого сделать при всём желании. Даже если бы я захотел поделиться с кем-то из сотрудников своей заработной платой, то от этой затеи пришлось бы отказаться.

Центральный аппарат комитета состоял из 25 подразделений. В их числе были структуры с числом сотрудников свыше 25 человек: управления градостроительства и региональных систем расселения, архитектуры и жилищной реформы, экономики строительства, стандартизации, технического нормирования и лицензирования, федеральной собственности, государственного заказчика и управление делами.

Численность свыше 15 человек имели управления комплексного развития сельских территорий и землепользования, научно-исследовательских работ, проектирования и инженерных изысканий, инженерного и транспортного обеспечения городов и населённых мест, ценообразования, сметных норм и расхода строительных материалов, стройиндустрии и стройматериалов, кадров и учебных заведений, финансово-договорное управление и другие. Штатное расписание включало и более мелкие структуры.

При образовании министерства численность аппарата была увеличена до 530 человек. Эта прибавка пришлась, в основном, на подразделения ЖКХ.

Надеюсь, что теперь читатель получил общее представление о том, какими организациями руководили комитет и министерство, какие составы сотрудников они имели и по каким вопросам отвечали перед правительством.    

***

     Через две недели после моего назначения председателем Госкомархстроя РСФСР, т.е. 2 ноября 1990 года, на заседании Президиума Совмина Республики было намечено заслушать моё сообщение на тему: «Строительный комплекс в период перехода к рынку». Предполагалось разобраться с ситуацией в отрасли, готовившейся вместе со страной сделать решительный шаг в рыночные отношения, и сообща подсказать «молодому» руководителю, на что ему следует обратить внимание, приступив к работе.

По крайней мере, мне представлялось, что именно такой характер должно было носить обсуждение на заседании высокого государственного органа. Я серьёзно, что было всегда, отнёсся к подготовке выступления о первоочередных задачах комитета по переводу строительной отрасли на новые условия хозяйствования, но огласить его не довелось. 

Обсуждение другой темы повестки дня, именовавшейся: «Создание рынка труда и системы контроля по выполнению производственных заданий», отвлекло членов президиума настолько, что они отклонились от регламента, и до моего выступления очередь не дошла. Оно было отложено до следующего раза, но больше никто кроме меня о нём не вспоминал.

Более того, за два с лишним года, пока я находился «у руля» строительной отрасли, её проблемы ни разу не слушались на заседании правительства. Из этого не следует, что я не приглашался на трибуну, не выступал с места, не подавал реплики. Без этого не обходилось почти ни  одно заседание, но во всех случаях дело касалось других тем.

Это также не значит, что я не предлагал включение в план работы правительства на очередной временной период вопросы, связанные с деятельностью своей организации. Просто они тонули в огромном и бурном потоке срочных текущих проблем «особой важности», решением которых занимался Совмин.

Поскольку в моём материале, подготовленном для выступления, назывались направления работы, которые на тот момент уже велись, и которыми предстояло заниматься в ближайшем будущем, то будет уместным привести его. Ведь, в конце концов, не напрасно же я тогда писал его, и, кроме того, оно даст возможность понять, что именно на том начальном этапе было важным:

«Первое. Прежде всего, предстоит завершить структурное оформление строительного комплекса России, который не был самостоятельной единицей последнюю четверть века. Завершить на таких условиях, когда система координации деятельности всего сложного механизма должна осуществляться исключительно экономическими методами.

Необходимо сформировать новый Государственный комитет по архитектуре и строительству как экономический, технический, градостроительный и нормативный штаб комплекса. Для этого требуется принять разработанный и внесённый в правительство проект документа по вопросам деятельности Комитета и его штатной численности. Комитет до конца текущего года должен укомплектовать аппарат кадрами.

Предстоит завершить создание в составе управления делами Совмина РСФСР отдела по координации деятельности структурных подразделений строительного профиля.

На базе российских общестроительных министерств созданы региональные государственные концерны и ассоциации, теперь нужно завершить образование территориальных органов управления в краях и областях.

Надо принять решение по подготовленным предложениям о создании Российского концерна монтажных и специальных организаций на базе структур Минмонтажспецстроя СССР. Образовать ассоциацию «Росстройматериалы» на основе ныне существующих союзных концернов, предприятий и организаций «Союзстройматериалов».

Образовать «Росстроймаш» для изготовления оборудования, строительных машин и механизмов, средств малой механизации и инструмента на базе предприятий МГО «Строммаш», а также предприятий Минтяжмаша СССР, которые были переданы последнему в 1989 году из Минстройдормаша СССР. Документы по этим вопросам подготовлены и представлены на рассмотрение правительству.

Для укрепления научно-проектного потенциала отрасли предстоит включить в республиканскую собственность имущество союзных проектных и научно-исследовательских институтов, расположенных на территории РСФСР и занимающихся её тематикой.

Важно создать Союз строителей России. Сейчас осуществляется подготовка к проведению учредительного съезда, намеченного на 23 ноября с.г. Союз строителей России - это общественная организация, которая возьмёт на себя объединение усилий участников инвестиционного процесса по совершенствованию строительного дела, обеспечению правовой и социальной защищённости строителей, развитию предприимчивости и насыщению рынка строительной продукцией».

Можно заметить, что на стадии формирования Госкомархстроя РСФСР важно было определиться с составом строительного комплекса Республики. Как правило, различные министерства и ведомства, проектные и исследовательские институты, предприятия машиностроения имели союзное подчинение, хотя большинство из них в основном работало на Федерацию. Вот почему передаче их в ведение России уделено такое внимание. Эта процедура по формированию полноценного строительного комплекса оказалась длительной, но со временем была завершена. При вхождении в состав комплекса на организации и предприятия распространялось действие российских законодательных и нормативных актов.

«Второе. Выход в свет новых законодательных и нормативных актов, соответствующих радикальным изменениям в хозяйственных отношениях, затянется даже при режиме благоприятствования. Однако сложившееся положение в отрасли требует немедленных действий, чтобы прекратить падение темпов работ на завершающем этапе года, не допустить провала сдачи жилья, объектов социальной сферы, производственных мощностей государственного заказа, придать уверенность строителям на следующий год. В этих условиях необходимо выпустить Постановление Совмина России о первоочередных мерах по переводу строительного комплекса на новые рельсы хозяйствования.

На прошедшем 11 октября с.г. совещании с руководителями ведущих строительных организаций, заместителями председателей краевых и областных исполкомов РСФСР, выступавшие настаивали на срочном появлении этого документа и давали предложения по его тематике. Проект такого постановления подготовлен и находится на рассмотрении правительства. Не стану излагать его содержание, а лишь назову отдельные принципиальные решения.

В проекте постановления, например, предлагается заказчикам на 1 ноября 1990 г. произвести расчёты с подрядчиками за выполненные работы и возместить им расходы по уплате процентов за кредиты под незавершённое строительство, а подрядчикам - погасить задолженность по ссудам, взятым на эти цели.

Предложено взаимоотношения между заказчиком и подрядчиком, в том числе порядок расчётов и определение сроков строительства, регулировать только договором подряда (контрактом).

В проекте постановления говорится о перепрофилировании незавершённого строительства и его продаже, о временном делегировании концернам и ассоциациям, до принятия закона «О собственности», права по управлению имуществом организаций, находящимся в республиканской собственности. Предлагается установить нормы плановых накоплений в размере 26-28 процентов, передать жилые дома и другие объекты с баланса коммунальных служб территориальных строительных объединений местным Советам».

Выход в свет этого постановления был крайне необходим, но задерживался из-за многочисленных согласований в коридорах власти. До конца же года оставалось полтора месяца. Долгожданный документ был в декабре подписан и способствовал стабилизации положения на местах, но изменения в жизни общества развивались стремительно, и к этому времени появились уже другие проблемы. Правительственные документы выходили в свет с явным опозданием.

«Третье. План действий Госкомархстроя, направленный на реализацию правительственной «Программы стабилизации экономики и переходу к рыночным отношениям», был утверждён мною 25 октября т.г. Он содержит тридцать основных мероприятий. Из них почти половина приходится на разработку законодательных актов. Утверждённый «план действий» учитывал происходящие изменения, он был предварительно согласован с комитетом по строительству Верховного Совета РСФСР, рассмотрен государственными строительными концернами и ассоциациями.

Практически все предусмотренные мероприятия должны быть выполнены в текущем году. Первоочередные законодательные акты имеют срок разработки даже в ноябре. В их числе законы «Об инвестиционной деятельности», «Об иностранных инвестициях на территории РСФСР», «О демонополизации в строительстве и развитии конкуренции», «Об акционерных обществах», постановление «О ценообразовании в строительстве» и положение «О договорных (контрактных) отношениях участников капитального строительства».

По перечисленным законам уже разработаны проекты решений и предложений. Они розданы на ознакомление заинтересованным организациям. За подготовку каждого из законов и нормативных актов закреплены группы специалистов. Обсуждение принципиальных положений этих законодательных актов намечено провести 6 ноября т.г. с участием руководителей концернов и ассоциаций, представителей других комитетов.

На данном этапе работа по подготовке законодательных и нормативных актов будет являться основной в деятельности Госкомархстроя».

Как не торопились заинтересованные стороны, чтобы ускорить выход в свет важных законов для стабилизации работы комплекса, но на их принятие Верховным Советом потребовался не один квартал. Приведя содержание моего не состоявшегося выступления, я, таким образом, представил читателю первоочередные заботы, выпавшие на долю Комитета, которыми пришлось заниматься.

***

     Как уже упоминал, за два последующих года моей работы руководителем отрасли на заседании правительства ни разу не будет заслушана информация о состоянии дел в строительном комплексе. Говорю об этом без упрёка, так как крушение экономики и политическая нестабильность в стране, действительно, не позволяли  уделить внимание отдельной отрасли.

Правительству приходилось заниматься масштабными проблемами и одновременно сугубо частными, которые нельзя было отложить. Нет повода для упрёка и потому, что рассмотрение вопросов не могло дать положительный результат, так как строительство являлось частью производственного процесса, а его жизнеспособность зависела от слаженности функционирования народного хозяйства в целом. 

Что же касается комитета по строительству Верховного Совета РСФСР, то его члены имели больше свободного времени, и охотно тратили его на вмешательство в хозяйственную деятельность, которая была им знакома больше, чем законотворческая. Со стороны руководителей строительной отрасли и её организационных структур это не встречало возражений.

В той обстановке, когда правительство «не замечало» конкретных проблем отрасли, строители тянулись к тому властному органу, который соглашался их выслушать и стремился оказать поддержку. 

27 марта 1991 году я отчитывался перед народными избранниками по теме: «О работе Госкомархстроя РСФСР по выработке механизма стабилизации положения в строительной отрасли, и мерах по его реализации в 1991 году». Комитет пригласил на это совещание руководителей ведущих концернов и ассоциаций строительного комплекса, представителей министерств и ведомств. Председательствовал и открывал заседание руководитель комитета Е.В. Басин, который предоставил мне слово. Приведу с сокращениями выдержки из моего доклада:

«Определяя во многом темпы и уровень развития народного хозяйства Республики, строительная отрасль напрямую зависит от общего состояния экономики. Этим и объясняется нынешний кризис в капитальном строительстве, особенностями которого являются уменьшение объёмов освоения капитальных вложений, сокращение ввода жилья, объектов социальной сферы и производственных мощностей. Прирост последних по отдельным направлениям отстаёт от темпов выбытия и списания существующих мощностей. 

Имеют место снижение числа работающих, производительности труда, рост не завершённого строительства, сокращение выпуска строительных материалов и др. С  зависимостью строительства от состояния экономики в стране нельзя не считаться. Естественно, выработка мер, предлагаемых по стабилизации экономического положения, велась с учётом этого обстоятельства.

Вчера на заседании Совмина обсуждалась программа по подъёму народного хозяйства Республики и выводу его из кризиса, с которой т. Силаев И.С. выступит на предстоящем съезде народных депутатов РСФСР. Предложенные правительством меры и розданная Вам сейчас на ознакомление «программа» по стабилизации дел в строительном комплексе не имеют принципиальных противоречий. Хотя, конечно, сам этот факт ещё не показатель качества разработки.

Рассмотрение на данном заседании комитета комплекса мер, касающихся строительной отрасли, один из необходимых этапов обсуждения подготовленной программы».

Хочу заметить, что контакты с депутатами строительного комитета всегда проходили в доброжелательной и откровенной обстановке, поскольку они были заинтересованы в подъёме родной им отрасли. Подобная атмосфера не царила на заседаниях Совмина, где члены правительства, при обсуждении проблем государственного уровня, исходили чаще всего из интересов отраслей, которые они представляли. Правда, наиболее активным было поведение тех, для кого интересы отрасли и государства, взятые порознь и даже все вместе, были совершенно чужды.  

Далее, рассказывая о «программе», я коснулся наиболее важных из намеченных мер. Обозначу их ниже лишь отдельными фразами, прозвучавшими тогда:

«Завершение создания республиканского строительного комплекса и формирование структуры его управления. Переход под юрисдикцию РСФСР проектных, научных, общестроительных и специализированных организаций и предприятий союзных министерств и ведомств, предприятий машиностроительного комплекса по производству строительной техники, оборудования, средств малой механизации и других. Создание на их базе республиканских подразделений.

Оказание методической помощи исполнительным органам местных Советов в создании территориальных схем управления строительством. Удовлетворение спроса на строительную продукцию на основе создания инвестиционного, проектного и подрядного рынков, формирования свободных и ответственных товаропроизводителей.

Создание условий для первоочередной приватизации в тех сферах отрасли, где функционирование негосударственных структур наиболее целесообразно. Приватизация длительный процесс, требующий поэтапного решения. Пока этот процесс мало управляемый. Необходимо, прежде всего, определить принципы разделения государственной и муниципальной собственности комплекса, издав соответствующий нормативный акт. Составление и утверждение перечня строительных организаций и предприятий, остающихся в собственности или под контролем государства в 1991 - 1992 годах.

Содействие созданию государственных акционерных строительных фирм на базе территориальных строительных объединений, трестов и предприятий, как наиболее, с нашей точки зрения, перспективной организационной формы, особенно, в переходный период.

Демонтаж отраслевой структуры управления в строительстве, формирование сети организаций и предприятий различных форм собственности для обеспечения государственного управления и нормативно-правового регулирования инвестиционной деятельности.

Экономическое стимулирование мобильности организаций и предприятий, а также привлечение средств трудящихся, их непосредственное участие в индивидуальном строительстве. Необходимость государственной поддержки строительства жилья путём предоставления различных форм кредита и дотаций.

Переход на новую форму градостроительного проектирования в увязке с проблемой расселения населения. Примером такого подхода является работа Госкомархстроя по развитию среднерусской системы поселения.

Значительная часть рассмотренных мер по стабилизации дел в строительном комплексе уже начата и будет реализована в 1991 г.»

После моего доклада и ответов на вопросы выступило почти полтора десятка участников встречи. Обсуждение, как это часто бывает, если не управлять процессом, ушло в сторону от повестки дня. О программе мер по стабилизации положения в отрасли больше никто не вспомнил, говорили не о далёком и ближайшем будущем, а о том, что наболело, что именно сейчас мешает работать и выжить в новых условиях хозяйствования.

Собственно, повестка дня была лишь ширмой. Главное состояло в том, чтобы дать возможность откровенно высказаться, разобраться с положением дел на местах. Комитет Верховного Совета при всём старании не мог оказать отрасли немедленное содействие. Принятие законодательных актов дело долгое и ещё неизвестно, какой окажется окончательная редакция документов. Однако комитет влиял на правительство и мог отчасти способствовать ускоренному выходу в свет постановлений, направленных на поддержку строителей.

Руководитель ассоциации «Росуралсибстрой» В. Н. Забелин, который до недавнего времени был моим непосредственным руководителем, горячился в этот раз больше других. Его нервозность и резкость высказываний объяснялись тем, что он заговорил о системе ценообразования. Эту тему, действительно, нельзя было обсуждать спокойно.

Цены на товары и продукцию были отпущены на свободу. Они стремительно ринулись вверх. В этих условиях в сложном положении оказались строители, так как процесс возведения любого объекта сильно растянут во времени. Обесценивание денег не позволяло завершать этапы работ на стройках.

Тут необходимо сделать небольшое отступление.

***

     В предыдущие годы при определении стоимости строительства руководствовались едиными сметными нормами и расценками, утверждаемыми государством. Примерно через восемь-десять лет нормативная документация пересматривалась, на подготовку поправок уходило несколько лет, ибо требовалось провести анализ, сделать расчёты и обоснования, учитывающие изменения в экономике, в транспортных схемах перевозок и т.п. В новых условиях хозяйствования о пересмотре нормативной базы нельзя было и помышлять. Разве возможно угнаться за ростом цен?

Приняли за основу упрощённую схему. Не трогая нормативную базу по ценообразованию, стали рассчитывать повышающие коэффициенты к существовавшим расценкам в зависимости от вида работ и района строительства. Корректирующие индексы к ценам согласовывались Минстроем, а затем вводились в действие решением правительства.

Происходило это со значительным отставанием от фактического роста цен на рынке. По этой причине строительная отрасль оказывалась в убытке и приходила в упадок. Царил беспорядок. Утверждению индексов препятствовали отдельные производственные отрасли, выступавшие заказчиками.

Наибольшие возражения исходили от селян. Не потому, что они находились в наихудшем экономическом положении, что на них приходился основной объём строительно-монтажных работ, а потому, что аграрники имели защитника в лице заместителя председателя правительства.

Это был Кулик  Г.В. - крупный и крепкого сложения мужчина, наделённый в избытке упрямством и крестьянской хитростью. Своим руководящим указанием он запретил сельским заказчикам работать по договорным ценам с использованием повышающих коэффициентов к существовавшим расценкам.

Это была совершенно абсурдная позиция для руководителя такого уровня, но он ничего не хотел слышать о том, что не соответствовало его представлениям о проблеме. Ничего не хотел понимать. Занимаемая должность, заносчивость давали ему возможность успешно держать круговую оборону, не делать уступок.

Начался 1991 год, строительные организации не имели договоров подряда с заказчиками агропромышленного комплекса. Ситуация стала критической, а он продолжал упорствовать.

Я не допускал мысли, что у Кулика не хватало способностей разобраться в вопросе, что он умышленно разыгрывает простака, которому должны объяснять необходимость введения поправочных коэффициентов к ценам. Однако, как это не покажется странным, всякий раз при встрече убеждался в том, что он действительно не может осмыслить простые вещи.

Конечно, «запрет», данный Куликом, не имел бы юридической силы, если бы вступило в действие очередное постановление правительства, которое готовилось по вопросам строительной отрасли. Содержание этого важного документа уже два месяца обсуждалось на всех возможных уровнях с привлечением общественности и государственных служб.

В конце концов, было завершено согласование формулировок и цифр, начался сбор положенных виз, но Кулик наотрез отказался ставить свою подпись на окончательном варианте проекта постановления. Отказался и всё, пока не будет пункта, в котором бы говорилось, что действие постановления не распространяется на агропромышленный комплекс страны. Разрешить спор мог только председатель правительства.   

Пришлось обращаться к нему. И.С. Силаев, загруженный делами сверх головы, назначил встречу на субботу. Ни к какому согласию стороны не пришли. На второе совещание пригласили в качестве экспертов представителей министерства экономики и министерства финансов. Результат оказался тем же, возросло только раздражение у присутствующих. При обмене мнениями пошли в ход слова «обман» и «разбой». Силаев нервничал, ему не хватало решимости одёрнуть Кулика и поставить в обсуждении точку.

В очередную субботу 2 февраля 1991 года в 16.30 все вновь собрались в том же кабинете. Председатель правительства занял торец длинного стола для заседаний. По правую руку от него разместились строители, по левую руку - аграрники. Представители других министерств выбирали места по желанию. Против «армии» строителей из пяти человек Кулик выступал меньшим составом, но он и в единственном числе выглядел грозно.

Силаев предоставил мне слово, чтобы я в очередной раз обосновал позицию отрасли. Разрешено было вести обсуждение, не вставая с мест. Пришлось обосновывать, не вдаваясь в подробности:

«Постановлением правительства № 537 от 22 ноября 1990 года, которым сейчас руководствуются строительные организации и заказчики, были введены понятия рентабельности работ, договоров подряда, договорной цены. Договорная цена определялась на базе существующих сметных норм. После «отпуска» цен на материалы, механизмы и пр. стоимость строительных работ стала возрастать, что вполне естественно.

Следует вводить в действие систему поправочных коэффициентов к ранее действовавшим расценкам. Прошлый раз на совещании называлось, что средний индекс удорожания работ составил 2,2. Данные расчётов, проведённые подрядными организациями и экспертизой, подтвердил на этой неделе институт «ЦНИИЭУС» (экономики и управления строительством). Он получил индекс 2,34. Имеется постатейная расшифровка индексов по видам работ.

В новых условия хозяйствования необходимо также увеличить для отрасли проценты накладных расходов и плановых накоплений, которые утверждаются решением правительства. Нужно отменить действие постановления правительства № 537 в части рассматриваемых сейчас вопросов, установить новый порядок определения договорной цены. Это следует сделать срочно, поскольку идёт второй месяц года, а строители и заказчики не заключают договора подряда».

На Кулика мои слова воздействия не оказали. Он продолжал стоять на том, что для агропромышленного комплекса старая система определения договорной цены должна быть сохранена. Сохранена и точка! Силаев, проводивший рассмотрение уже в третий раз, понимал, что складывается неловкая ситуация. Он или сам не был до конца уверен в правильности позиции строителей, или не имел влияния на своего заместителя, но решающих слов от него не дождались.

В конце совещания, так ни до чего не договорившись, премьер дал «пару дней Минэкономики и Минфину, чтобы проанализировать экономические результаты работы одного из строительных концернов за 1990 год в свете рассматриваемых вопросов». Строители оставляли кабинет, понурив головы.

Кулик, довольный итогом разговора, пригласил меня и руководителей строительных концернов и ассоциаций принять участие в совещании аграрников, намеченном на 14 февраля. На нём должен был обсуждаться и этот вопрос. Он надеялся, что селяне сообща устроят нам хорошую «выволочку».

Совещание аграрников, к которым относились и сельские строители, открывал Кулик. Поскольку на совещании рассматривалась работа сельских строителей, то основным докладчиком был руководитель «Росагропромстроя» В.М. Видьманов. Виктора Михайловича всегда отличала принципиальность, поэтому он говорил без обиняков:

- В структуре АПК страны 12 заместителей и все занимаются вопросами капитального строительства. Надо распространить на аграрников действие постановления правительства, которое сейчас готовится, по индексации стоимости работ. Если нами будут руководить умные люди, то они не допустят развала строительных организаций.

Побывать на трибуне пришлось и мне, объясняя смысл нового порядка определения договорных цен. Присутствующие аграрники в зале, не в пример их куратору в правительстве, понимали, что если жизнь дорожает, то это должно касаться и подрядных работ. Они спокойно отнеслись к словам Видьманова и моим. Однако Кулик негодовал, он бросал в зал реплики:

- На базе других своё благополучие не построишь. Никогда не приму другое решение. Совещание своего лидера и защитника не поддержало.

Миновало ещё две недели. Ропот строителей нарастал, так как решение правительства по этой проблеме так и не состоялось. Силаев был вынужден провести очередную встречу с заинтересованными сторонами. Теперь он назначил её на рабочий день, значит, вопрос посчитал важным. 28 февраля в 18.00 в его кабинете собрались представители заинтересованных сторон: Кулик, я, ещё В.М. Видьманов, В.Н. Забелин, В.И. Решетилов, Ю.Л. Назаров, А.И. Яковлев, В.С. Кухаренко (подрядчики), Н.С. Максимова (Минфин), Хомяков (Минэкономики).

Силаев попросил всех высказаться по известному вопросу. Спокойного обмена мнениями, к сожалению, не получилось. Завязалась перепалка, пошли в ход взаимные упрёки. Премьер  стал нервничать и сорвал своё раздражение, а оно за предыдущие встречи не могло не накопиться, на Забелине В.Н., который громче других выражал неудовольствие по поводу происходящего. Председатель Совмина, таким рассерженным я видел его впервые, заявил, что он освобождает Забелина от работы, и предложил ему покинуть кабинет.

Все знали, что у Силаева давно уже нет права освобождать от работы руководителя, выбранного коллективом. Вот своим кабинетом он распоряжаться мог. Эмоциональный взрыв премьера не соответствовал провинности, а лишь свидетельствовал о его бессилии. Стало неловко.

После того, как Забелин принёс извинение, и ему было разрешено остаться, притихшие участники обсуждения продолжили разговор в спокойном тоне, что, тем не менее, не помогло принять решение. Силаев завершил обсуждение словами:

- Крайними оказались аграрники. Можете на меня обижаться, но Фурманову, Кулику, Максимовой следует найти выгодное решение! Если потребуется, то употребите власть.

На этом и расстались. Меня не удовлетворили результаты очередного рассмотрения и напутственные рекомендации. Почему крайними оказались аграрники, когда они отказываются оплачивать работу строителей по новым ценам?  Почему нужно искать «выгодное» решение, а не то, которое является объективно необходимым? Как мы можем «употребить власть», если не находимся в подчинении друг друга? Разве не председатель правительства это должен был сделать?

Когда Силаев проводил заседания Совмина, то он воспринимался со стороны, а если быть точнее, то воспринимался мною, решительным руководителем. Я симпатизировал ему, хотя от коллег слышал упрёки в его адрес по поводу недостаточной компетентности. Мне так не казалось, по моему понятию ему не хватало убеждённости в правоте и характера, чтобы отстаивать своё мнение. Он уступал жёсткому давлению президента и наглым наскокам молодых «реформаторов».

Именно этим обстоятельством я объяснял случаи, когда на заседании правительства по ходу рассмотрения вопросов принципиальной важности вырабатывалось одно решение, в поддержку которого высказывалось большинство министров и сам премьер, а затем на свет появлялись постановления совершенно иного содержания. Конечно, такие факты говорили о том, что Иван Степанович не имел реальной власти, что ему приходилось лавировать, уступать, подчиняться, отказываться от проведения в жизнь своей линии. 

Не случайно столь неуверенной под грубым нажимом Кулика оказалась позиция Силаева в вопросе ценообразования в строительной отрасли, хотя постижение сути дела не представляло сложности. Эти несколько встреч, когда руководитель, пользующийся властью, уклонялся от принятия окончательного решения, отдавал его на усмотрение спорящих сторон, защищавших свои интересы, не добавили, в моих глазах, уважение второму лицу государства.

Однако вернусь к прерванному рассказу о заседании комитета по строительству Верховного Совета, проходившему 27 марта 1991 года, т.е. спустя месяц. «Выгодное решение» по поручению Силаева так и не было найдено. С аграрниками договора подряда на текущий год не заключались, хотя миновала его четвёртая часть. Забелин, которого сейчас никто одёрнуть не мог, вопрошал с трибуны:

- Кто будет хозяином ценообразования? Товарищ Кулик? Посмотрите, какую глупость он делает. Госстрой проявил слабину - долго совещался, шёл на поводу у аппарата правительства, который оголтело отстаивал свою позицию. Вот сидит представитель Минфина, сидит и ни черта не решает.

Пусть задним числом, но Забелин сполна рассчитался за обиду, нанесённую ему Силаевым, обругав и заместителя Ивана Степановича, и его центральный аппарат, и подведомственные правительству структуры.  Умел мой недавний шеф говорить с трибуны хлёстко, знал, когда и что можно сказать. В этом плане он практически не ошибался. На моей памяти ему не повезло лишь однажды в кабинете премьера, но там он просто попал Силаеву, как говорится, под горячую руку.

Канитель с подписанием Силаевым многострадального документа продолжалась ещё долго.  

***

     19 апреля 1991 года Совмин РСФСР провёл совещание строителей, в котором принимали участие заместители председателей исполнительной власти областей, краёв, республик и руководители территориальных строительных объединений. В тот период на приглашение ещё откликались с большой охотой, веря в эффективность таких встреч, и в огромном зале не было свободных мест.

Открыл мероприятие первый зампред Совмина Ю.В. Скоков, давший, в свойственной ему манере, оценку ситуации в отрасли. Он напомнил:

- Последняя встреча в таком составе прошла 13 октября 1990 года не очень весело. Вышедшее затем постановление правительства по строительной отрасли №537, способствовало стабилизации ситуации, хотя и повлекло противоречия. Как быть в 1992 годом? Как не скатиться на старые командные рельсы? Бывшая система принципиально невозможна, когда мы пристраивались к ЦК КПСС. Становой хребет тем порядкам сломан, нужно создавать что-то новое. Но что?

За двадцать минут он поставил перед слушателями много вопросов, и предложил им высказать свои соображения. Завершил словами:

- Итогов работы отрасли приводить не буду.

Это сделал после него Л.А. Запальский, которому на оглашение итогов потребовалось вдвое больше времени. Третьим было моё выступление, касавшееся розданной участникам совещания «Программы мер по развитию капитального строительства в условиях перехода к рыночной экономике».

Приведу частично его содержание: «Вами получена при регистрации «Программа мер». Тот вариант документа, который был разослан на места исполкомам и строительным организациям в конце марта т.г. на ознакомление, претерпел, как вы можете заметить, существенные изменения. Способствовали этому и замечания, полученные от областей, краёв, автономий и республик. Правда, ожидалась большая заинтересованность в рассматриваемых вопросах, но представили предложения только восемь исполнительных комитетов. И, конечно же, был расчёт на большую оперативность. К, сожалению, ответы поступили в основном лишь в последние дни.

По этой причине не удалось обсудить все предложения и учесть их в «Программе мер». Однако неучтённые замечания сведены в отдельную подборку, которая вам роздана. С учётом сегодняшнего обмена мнениями замечания войдут в окончательную редакцию. Основная же часть поступивших предложений была учтена.

«Программа мер» подготовлена специалистами Госкомархстроя, Госкомэкономики, Госкомобеспечения, Минфина РСФСР с участием работников государственных строительных концернов, ассоциаций, комитетов, научно-исследовательских и проектных организаций. Она неоднократно обсуждалась. При её составлении учитывались решения внеочередного съезда строителей, программ правительства России, использовались документы союзного уровня.

«Программа мер» базируется на анализе сложившегося положения в капитальном строительстве и предусматривает его стабилизацию и развитие. Она была доложена на заседании Комитета по строительству Верховного Совета РСФСР.

Первый раздел - формирование строительного комплекса республики и его структуры управления. Он включает меры по созданию полной инфраструктуры комплекса, исходя из государственной самостоятельности Республики, укреплению хозяйственных связей, созданию республиканских структур по производству строительной техники и оборудования, строительных материалов, выполнению монтажных и специальных работ, комплектации оборудованием предприятий стройиндустрии.

Второй раздел - насыщение рынка строительной продукцией. Реализация этой задачи возможна за счёт направления государственных капитальных вложений, вовлечения с использованием экономических стимулов в производство стройматериалов и предметов домоустройства предприятий всех отраслей народного хозяйства, привлечения иностранных инвестиций, создания акционерных обществ, совместных предприятий, а также малых предприятий.

В третий раздел выделены меры по развитию жилищного строительства. Главным здесь является развитие коммерческого жилищного строительства, расширение объёмов индивидуального строительства с привлечением сил трудящихся и их средств.

В следующем разделе собраны меры, по созданию экономических и организационных условий перехода к рыночным отношениям, в том числе: разделение государственной собственности, её приватизация, разукрупнение некоторых структур, создание различных бирж, коммерческих инвестиционных банков, посреднических, информационных и других служб. Предложен комплекс экономических мер и стимулов, направленных на повышение мобильности и заинтересованности строительных организаций и предприятий работать в зонах интенсивного инвестирования и на приоритетных направлениях народного хозяйства.

В последний пятый раздел включены законодательные и нормативные акты, обеспечивающие деятельность в условиях рыночных отношений: «Об имущественной ответственности предприятий», «О банкротстве, «О системе ценообразования в строительстве» и другие. «Программа мер» по многим положениям выходит за рамки отрасли, поэтому необходимо, чтобы она стала составной частью общей республиканской программы.

После обязательной части выступления, связанной с представлением и краткой характеристикой программы, хочу высказаться по трём принципиальным вопросам.

Прежде всего, о собственности. Распоряжением Совета Министров право управления собственностью строительных организаций и предприятий стройиндустрии, впредь до разграничения этой собственности, поручено государственным концернам и ассоциациям. Это решение удовлетворило строительные структуры верхнего эшелона и организации, которые их учредили. Однако отношение исполнительной власти на местах к такому решению различно.

Часть из них поддерживает и допускает эту схему, другая часть сама претендует на право управления собственностью. Это Кострома, Владимир, Архангельск, Чита, Липецк, Ярославль, Иваново, Красноярск, Камчатка, а также Чувашия. Они дали предложения в Совмин о разграничении госсобственности, которые сводятся к тому, что основные фонды организаций и предприятий, входящих в юрисдикцию России и находящиеся на территории исполкомов, предлагается отнести к муниципальной собственности.

Отнести все сто процентов независимо от источников финансирования, использовавшихся при создании этих фондов, независимо от мощности структур, образовывавшихся для удовлетворения потребностей целых регионов. Таким образом, все структуры, являющиеся на данный момент федеральной собственностью, должны стать собственностью муниципальной.

Встречаются, правда, и редкие исключения. Например, Совмин Карельской АССР из всего строительного комплекса предлагает передать в собственность только один Петровский строительный техникум. Наверное, есть логика даже и в этом решении. Насколько только оно правильно?

Вопрос о разграничении собственности на прошлой неделе дважды рассматривался на заседании Президиума Совмина РСФСР. Вырабатывались подходы к разграничению государственной собственности по уровням: федеральный, субъектов федерации, муниципальный. В то же время, если о приватизации разговор вести серьёзно, то почему, скажите, государственную собственность надо обязательно разделить по уровням. Разделить, а затем на каждом из уровней заниматься одной и той же работой по её приватизации.

Разве так квалифицированнее получится? Не поддаёмся ли мы в очередной раз соблазну испробовать свои силы в дележе? Неужели нет забот, достойных внимания на местах. На одном или на трёх уровнях будет приватизироваться государственная собственность - это, в конечном счёте, решающего значения не имеет, а вот борьба за раздел собственности на разные уровни отвлечёт от дел всех нас надолго.

Убеждён, что нынешняя федеральная собственность в строительной отрасли должна оставаться у Государственного комитета по имуществу, а приватизацией должны заниматься государственные строительные концерны и ассоциации, заниматься профессионально и заинтересованно.

Есть и такой момент. Средства от выкупа государственного имущества целесообразно направлять не только в государственный, но и в местные бюджеты. Направлять для создания резервного (страхового) фонда экономической поддержки строительных организаций и предприятий комплекса в условиях рыночных отношений. Такой отраслевой строительный фонд мог бы составить и 25, и больше процентов от средств, вырученных при выкупе имущества, он давал бы возможность быстрого реагирования на кризисные ситуации.

Другой принципиальный вопрос - система сметного ценообразования. Разный подход к определению стоимости объектов дорого обходится в нынешнем году и строительной отрасли, и народному хозяйству Республики. Заключение договоров подряда, которое не завершено до сих пор, повлияло отрицательно на выполнение объёмов работ в первом квартале, оно составило 10 процентов от года по союзному госзаказу.

Система ценообразования претерпела значительные изменения, пополнившись такими понятиями, как договорная цена и уровень рентабельности. Если смотреть с привычных позиций, то она как бы вышла из под контроля, стала неуправляемой. Это ошибочное представление, так как каждое действие регламентировано.

Проблемы же возникли по той причине, что выделение централизованных капитальных вложений на 1991 год шло под определённый индекс к ценам. Под него рассчитывался ввод жилья и производственных мощностей, под него давались материальные ресурсы. И выходило так, что в физическом исчислении в среднем не должны были строить меньше уровня 1990 года. Но подорожание жизни не обошло стороной строительную отрасль.

С учётом изменившихся коэффициентов к ценам ранее намеченное строительство требует теперь больших средств. Зная, что в бюджете России их нет, остаётся только изыскивать источники дополнительного финансирования на местах, либо сокращать программу строительства. Однако этот напрашивающийся вывод как-то не осознаётся. Продолжаются запросы по дополнительному выделению средств, претензии к расчётным договорным ценам.

По моему мнению, надо прилагать сейчас усилия территориям к поиску средств, а заказчикам к жёсткому контролю над договорной ценой, чтобы она соответствовала утверждённым нормативам по её расчёту. Сейчас ведётся подготовка новой сметно-финансовой базы, которая позволит освободиться от раздельного учёта в сметах затрат, входящих и не входящих в объём строительно-монтажных работ, освободиться от самого понятия строймонтаж, позволит иметь достоверные данные о расходах материалов, трудовых ресурсов.

Третий вопрос - материально-техническое обеспечение строек. Не стану вдаваться в подробности этой тему, по ней будут специальные выступления. Скажу только, что на 1992 год на строительство, которое будет осуществляться за счёт государственных централизованных вложений должны быть централизованно выделены лимиты на ресурсы. Важно укрепить структуру Госкомобеспечения, разработать и внедрить действенную систему снабжения капитального строительства и ремонта в Республике, которой так и нет.

Важно ещё и другое. Нужно производить строительные материалы и конструкции. Пока же идёт снижение выпуска материалов практически по всей номенклатуре. Обращаюсь с просьбой к руководителям строительных подразделений, в равной степени и к руководителям исполнительных комитетов областей, краёв, автономий, республик. Необходима поддержка и внимание к предприятиям стройматериалов и стройиндустрии, к пусковым и строящимся мощностям. Поддержка путём приоритетного оказания помощи льготами по налогообложению, любыми другими действиями.

И в заключение. Коллективно выработанная «Программа мер» должна и выполняться коллективами. Тогда её обсуждение будет иметь смысл».

Выступил после меня и заместитель председателя Совмина М.Д. Малей, который одновременно возглавлял Госкомимущество. Его пребывание в высшем эшелоне власти продолжалось ровно год, но для многих осталось памятным. Был он высок, ладно скроен, необыкновенно подвижен, хотя и это слово не в полной мере передаёт его состояние, словоохотлив и словообилен.

Вопросы собственности различных уровней, способов её приватизации для подавляющего большинства тогда были почти не известны. Малей, по всей видимости, был представителем науки и специализировался по вопросам собственности. Он знал состояние приватизации в других странах, и с искренней увлечённостью делился своими знаниями.

Слушать его было интересно, несмотря на то, что встречаться с ним приходилось по несколько раз в неделю, так как он злоупотреблял проведением совещаний в своём кабинете. Говорил быстро, напористо, сообщал массу цифр, его информацию мозг не успевал перерабатывать. Рождавшиеся в нём по ходу идеи возбуждали его, и он уже остановиться не мог. Ещё сложнее было понять линию, которой он придерживался и к каким действиям призывал правительство.

Вот и на этот раз с трибуны Малей распалял себя и зал информацией, от неё у меня в блокноте остались только такие отрывки.

- Вовлечение людей в приватизацию. Собственник никогда не бастует. Нужны законы. При Тэтчер в Англии государственный сектор с 18 процентов снизился до 5. Нельзя обмануть естество. Надо привыкнуть. Сорок процентов людей откажется от собственности. У населения нет платёжных средств. Нельзя допустить отчуждение работающих. Наделение всех платёжными средствами. Потребуется 15 лет либо больше.

Первый путь - акционировать промышленность. В 1991 году надо её начать, в том числе и в строительстве. Приоритет - трудовые коллективы (30 процентов), остальные 30 процентов должны составлять именные чеки. Рабочий не требует место в управлении. Второй этап - долларовый сертификат после переоценки, вторая эмиссия, закон о защите инвестиций. Ввести пятилетний мораторий на продажу собственности. Справедливый старт, а затем всем по способностям! На 1991 год нужно сохранить крупные государственные структуры.

На момент выступления ему оставалось работать в аппарате правительства три месяца. Затем на этой должности Малея сменит А.Б. Чубайс. Темп изложения информации при нём затормозится, а ход приватизации возрастёт. На мой взгляд, подходы Малея к проведению приватизации, несмотря на взвинченное состояние, в котором он постоянно пребывал, были более взвешенными, он не торопил события, к тому же ему не были безразличны судьбы людей. Этими обстоятельствами, как мне представлялось, и объяснялась его замена Чубайсом.

Совещание затянулось до конца рабочего дня, и на трибуне побывали многие, говорили они обо всём. Видьманов В.М. был горяч:

- Ожидал от Запальского анализа. Малей ратует за капитализацию народного хозяйства. Единственно поддерживаю Б.А. Фурманова. В Госстрой пришло настоящее руководство. 

Заместитель председателя исполкома Калининской области Герасимов:

- За сохранение строительного комплекса. Всё ему дать.

Зампред Совмина Башкирии М.Н. Усманов:

- Я из мастеров вырос до начальника ТСО (территориальное строительное объединение), покомандовал чуть-чуть, кончилось это дело. Начались перестроечные этапы. Что это такое? Один министр Минтяжстроя СССР С.В. Башилов держался до конца, он знал, что такое ТСО. Работа с Совмином - два раза за год вижу.

Завершал Скоков, перечислив 15 поручений и решений, подвёл итог такими словами:

- Готовить постановление, продумать его содержание, пустить документ через Ельцина. Сделать документ лаконичным и увесистым.

Понятно, что адресовались поручения Госкомархстрою.

Вообще-то руководители организаций строительного комплекса занимали активную позицию, а не выжидательную, видя начало его развала. Сообща с ними удавалось привлечь и внимание Совмина РСФСР, и добиваться понимания проблем строителей, и выхода в свет соответствующих постановлений правительства. Но на это тратилась масса времени, решения устаревали, они не успевали за изменениями в жизни общества.

Невозможно было командными директивами держать на плаву одну отрасль, к тому же на это никто «в верхах» и не шёл, когда именно «верхами» преднамеренно рушились на глазах устои народного хозяйства.

***

     Проблемы создания инвестиционного комплекса Российской Федерации и системы управления отраслью в полной мере заявили о себе после провозглашения в июне 1990 года государственного суверенитета России. С этого момента им приходилось уделять постоянное внимание. Изменение состава строительного комплекса, о котором уже приходилось ранее упоминать,  было прогнозируемым и не преподносило особых сюрпризов.

Что же касается системы управления строительством, то она напрямую зависела от экономических преобразований в стране, происходивших с непредсказуемыми отклонениями от курса, проводимого идеологами перестройки. Правильнее даже сказать - происходивших стихийно.

Первоначально были ликвидированы российские общестроительные и союзные специализированные министерства. На их основе образовались государственные строительно-промышленные концерны, корпорации и ассоциации. Они просуществовали до октября 1991 года, а затем Верховный Совет РСФСР принял решение о лишении их властных функций по управлению государственным имуществом. Уже через полгода все бывшие управленческие структуры на государственном уровне завершили переход на акционерные формы хозяйствования.

Аналогичные преобразования в области управления строительством произошли в регионах, т.е. в областях, краях и республиках. Таким образом, административная система управления в строительстве и промышленности стройматериалов перестала существовать.

 В конце 1992 года в составе строительного комплекса входили 48 тыс. строительно-монтажных, проектных, научно-исследовательских организаций и предприятий. Только пятая часть из них была государственными, остальные являлись кооперативами (32,8 тыс.), арендными предприятиями и акционерными обществами. Хозяйственные структуры на арендных, акционерных и кооперативных началах выполняли около 40 проц. от общего объёма строительно-монтажных работ.

Подавляющее большинство организаций и предприятий были переданы в собственность регионов (республик, краёв и областей). В федеральной собственности осталось только 1300 структур.

В регионах были образованы органы управления по архитектуре и строительству. Структурная перестройка на уровне основных звеньев управления, которыми пока оставались трест, предприятие и институт, привела к ликвидации жёсткой иерархической подчинённости. Этому способствовали происходившие в стране процессы разгосударствления и приватизации.

Получили распространение такие формы ведения работ: «управление проектом (контрактом)» с функциями генерального подрядчика, не имеющего собственных подразделений; генподрядные проектно-строительные организации, специализирующиеся на возведении типовых объектов «под ключ»; фирмы узкой предметной и технологической направленности. Стали появляться малые организации и предприятия на самостоятельном балансе, выполнявшие небольшие рассредоточенные объёмы и специальные виды работ.

На региональном уровне структура строительного комплекса включала местный орган управления (министерство, комитет, департамент), организации и предприятия различных форм собственности. Предполагалось, что для реализации целевых задач, касающихся крупных технологических производств, на добровольной основе будут создаваться акционерные общества и холдинговые компании.

Региональные органы управления, участвующие в реализации федеральных инвестиционных программ должны были взаимодействовать с Минстроем России, а также с концернами, акционерными обществами и местными исполнительными органами власти на договорной основе.

Воздействие Минстроя России на организационную структуру регионального строительного комплекса по вопросам проектирования, науки, местного ценообразования, технического нормирования и лицензирования стало носить рекомендательный характер. По отношению к республиканской собственности в краях и областях орган государственного управления осуществлял функции прямого регулирования.

Для стимулирования изменений в системе управления строительством предлагалось начать продажу государственной части акций строительных акционерных обществ коммерческим структурам и частным лицам. Муниципалитет Москвы уже в начале 1993 года намеревался продать часть акций в акционерном обществе «Моспромстрой» крупным коммерческим структурам и частным лицам.

На федеральном уровне управление отраслью осуществлялось государственным органом управления, которым являлся Минстрой России. Его функции, определённые Положением о министерстве, соответствовали требованиям рыночной экономики. Однако с учётом новых подходов к инвестиционной политике государства Минстрой предложил возложить на него дополнительные обязанности. В их числе были: реализация государственных программ, заказов и приоритетных направлений, выполнение социальных программ, с том числе федеральной жилищной политики и жилищной реформы, проведение аттестации руководителей крупных организаций и предприятий, отнесённых к федеральной собственности.

Министерство настаивало на участии в процессе санации и ликвидации неплатежеспособных организаций и предприятий, учреждении внебюджетного инвестиционного фонда, установлении порядка обязательного согласования с ним законодательных и нормативных актов, прямо или косвенно касающихся капитального строительства. Эти вопросы обсуждались на различных уровнях, но не находили поддержки у тех, кто определял направления экономических преобразований в стране.

В целом же можно сказать, что была отработана система взаимодействия Минстроя России с центральными органами федеральной исполнительной власти, с местными органами, с профсоюзом работников строительства и промышленности строительных материалов.

Это позволило не допустить полного затухания инвестиционной деятельности, на некоторое время отдалить распад строительных организаций и предприятий стройиндустрии, избежать острых социальных конфликтов в строительном комплексе в процессе его вхождения в рынок.

***

     В результате экономического кризиса в стране, уменьшения инвестиционной активности, нарушения хозяйственных связей и системы материально-технического обеспечения положение дел в отрасли ухудшалось. Например, в 1992 году объёмы финансирования из централизованных источников и собственных средств предприятий сократились вдвое по сравнению с предыдущим годом. Такое снижение до недавнего времени трудно было себе представить. Однако вскоре выяснится, что строительная отрасль столкнётся в этом плане с ещё большими трудностями. 

В свою очередь объёмы капитальных вложений, выделявшиеся на различные виды строительства, сокращались не пропорционально. Финансирование объектов производственного назначения, на которые раньше приходился основной объём работ, резко снизилось. В лучшем случае достраивались начатые мощности, реконструировались отдельные предприятия.

Средства преимущественно направлялись на возведение жилых домов. Только это не приводило к увеличению ввода жилья в эксплуатацию, так как объём ассигнований не достигал прежнего уровня. К тому же из-за высокого уровня инфляции в стране деньги обесценивались. И это ещё не всё. Кардинально изменилась градостроительная политика, была взята ориентация на малоэтажное и индивидуальное домостроение.

В связи с этим требовалось перевести существующую базу по производству строительных материалов и изделий на выпуск новых деталей и конструкций. Мощная база крупнопанельного домостроения в стране, которую составляли предприятия 500 домостроительных комбинатов, требовалось переводить на выпуск комбинированных систем, сочетающих монолит, блоки, панели и элементы каркаса. На переоснащение требовались огромные средства.

Как говорится, беда не приходит одна. Из-за обесценивания денежных знаков строительные организации порой не могли выдать заработную плату рабочим и инженерно-техническим работникам, поскольку на это не хватало средств, получаемых от заказчиков за выполненные работы. В свою очередь деньги перечислялись с задержками, не все заказчики оказывались платёжеспособными.

Строительные организации были вынуждены брать краткосрочные кредиты в банках под высокие проценты. Тогда задержка заработной платы рабочим даже на сутки считалась чрезвычайным происшествием. Так было заведено при социализме, и в первые годы экономических преобразований, пока не забылось это правило, руководитель всеми путями стремился к тому, чтобы, прежде всего, рассчитаться с рабочим классом.

Задержка предприятиями платежей была не единственной неприятностью. Коммерческие банки умышленно затягивали финансовые операции по переводу средств, затягивали на недели. Высокие темпы инфляции позволяли им зарабатывать барыши на этих процедурах. В смутные и дикие времена самоуправства и вседозволенности оступилась страна.

Неплатежи за выполненные работы приводили к разорению крупные строительные организации, к их распаду на мелкие составляющие. Конечно, министерство строительства не оставалось в стороне, но решение этого вопроса от него не зависело. Приходилось обращаться в Совмин России, понимая, что и он не может навести порядок.

Приведу в связи с этим выдержки из моего письма, отправленного 12 декабря 1992 года заместителю председателя правительства В.Ф. Шумейко:

  «С июля т.г. по сентябрь снизилась задолженность по выполненным подрядным работам. Выделенные в централизованном порядке кредиты позволили в это время несколько улучшить финансовую обстановку. Однако уже с октября задолженность вновь стала возрастать. На 1 декабря она составила по подрядным строительно-монтажным организациям 291 млрд. руб., в том числе просроченная - 133. Отдельные заказчики имеют задолженность перед подрядными организациями за полтора - два месяца.

По ассоциации «Росуралсибстрой» задолженность составила более 26 млрд. руб., в том числе по строительно-промышленной компании «Средуралстрой» - 4 млрд. руб. (30 проц. от общего объёма работ), а по объектам, строящимся для государственных нужд, - 27 млн. руб. (12 проц.)».

В должниках ходило и само государство.

«По концерну «Росюгстрой» - более 14 млрд. руб., в том числе по строительному объединению «Электрометаллургстрой (г. Старый Оскол) - 500 млн. руб., или 2-х месячный объём работ.

Одной из причин сложившегося положения, по мнению Минстроя России, является несовершенство кредитной системы. Кредиты, как важнейший фактор регулирования рыночной экономики, сегодня оторваны от нужд воспроизводства. Высокие процентные ставки за кредиты не способствуют использованию их в качестве регулятора финансовой деятельности предприятий.

Необходимо принять законодательный акт, направленный на регулирование кредитной системы с определением приоритета, способствующего развитию производства, как основного фактора стабилизации дел в экономике.

В строительстве факты просроченной задолженности по выдаче средств на оплату труда имели место в каждой четвёртой организации. Сумма задолженности на 1 ноября т.г. составляет 5,4 млрд. руб. Наибольшая задолженность была в летние месяцы (июнь - 13,4, июль - 11,6, август - 8,3). Тяжёлое положение сложилось в районах: Западно-Сибирский (1,7), Восточно-Сибирский (0,8), Дальневосточный (0,8).  Значительные суммы не выплачены в Тюменской, Иркутской  и Кемеровской областях, Красноярском крае, Чечено-Ингушской республике.

Задолженность длительностью более 20 дней составляет две трети от суммы просроченных платежей. Из-за физического отсутствия в банках денежных знаков организации и предприятия строительства не получили 8 проц. от общей суммы просроченной задолженности».

Такой была финансовая обстановка не только в строительном комплексе.

***

     Государственный орган управления строительной отраслью имел официальное издание. Это был журнал «БСТ», выпускавшийся с 1944 г. Я узнал о нём в начале 60-тых годов, когда перешёл на работу в техническое управление треста «Уралтяжтрубстрой», так как для подрядной организации такого уровня подписка на него была обязательной.

К достоинствам «БСТ» с первого знакомства с ним относил малое количество страниц, отсутствие фотографий и убористый шрифт, используемый обычно для примечаний, что позволяло просматривать журнал буквально за минуту. Содержание страниц оставляло равнодушным, ссылки на постановления, решения, нормативы с номерами и датами не увлекали.

Канцелярские фразы нагоняли скуку и желание больше не брать номер в руки. Тогда я ещё не дорос до понимания значения «руководящих документов». Вот строительные нормы и правила, которыми приходилось пользоваться ежедневно, были в почёте.

Интриговали меня только непривлекательность названия и год, с которого журнал издавался. «БСТ» мелкими буквами расшифровывалось на обложке так: «Бюллетень строительной техники». Кому же это могла прийти в голову мысль, когда ещё продолжалась вторая мировая война, издавать бюллетень техники, используемой в строительстве? Да и какая тогда была техника, если спустя даже двадцать лет на строительных площадках она отсутствовала? А, может быть, в слова «строительная техника» создателями вкладывался иной смысл, который мной не понят?

Но миновало тридцать лет, и журнал стал часто оказываться в моих руках. Ещё бы. Это же официальное издание Минстроя России. Журнал не стал толще, печатался, как и раньше, на отвратительной бумаге, не содержал иллюстраций, хотя имелось пояснение: «Ежемесячный научно-технический, производственный иллюстрированный журнал информационных руководящих и нормативных материалов по строительству».

Зато в нём появилась реклама, нашлись спонсоры, а на последней странице даже печатались кроссворды. Однако не это, а «официальный раздел» интересовал меня. В нём давалась информация о решениях, принимаемых Минстроем РФ по актуальным проблемам отрасли. Думаю, что в тот переходный период к рыночным отношениям, быстро менявшиеся нормативные документы интересовали многих строителей. Не случайно тираж в 20 тыс. экземпляров распространялся без остатка, тогда как подписка на «БСТ» уже не была обязательной.

Журнал действительно давал полную информацию о работе коллегии министерства, перепечатывал положения, методические рекомендации и т.п. Хочу познакомить читателя с материалами официального раздела журнала, вышедшего в марте 1992 года.

В нём была опубликована информация о подписании министром приказа, которым утверждено «Положение о Республиканском совете по вопросам архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства при Минстрое Российской Федерации».  Напечатано полностью и само положение.

Задача совета, создаваемого на общественных началах, состояла в рассмотрении и принятии решений по наиболее крупным и сложным проблемам строительного комплекса, включая градостроительство, архитектуру и ЖКХ, в условиях развития нового экономического механизма. В его состав вошли «учёные, руководящие работники и высококвалифицированные специалисты» Минстроя, министерств, ведомств, организаций, учреждений, общественных структур.

Следующий материал касался «Применения в Российской Федерации общесоюзных строительных норм, правил и государственных стандартов по строительству». Моим приказом во исполнение решения правительства доводилось до сведения, что «впредь до разработки и утверждения российских строительных стандартов и норм Минстрою России предоставлено право принимать решения и давать необходимые разъяснения по вопросам применения в Российской Федерации общесоюзных строительных норм, правил и стандартов по строительству».

В приказе службам министерства предлагалось «обеспечить своевременную подготовку предложений по вопросам применения общесоюзных нормативов на основе анализа их соответствия новым экономическим отношениям и в связи с введением в действие нормативных документов Российской Федерации по строительству».

Нормативной документации уделялось много внимания. И названное постановление правительства появилось не само по себе, а благодаря инициативе министерства, и наработки уже были сделаны большие. Не случайно в этом же номере журнала давалась информация об издании Стройиздатом СНиПов 4.02-91, 4.04 - 4.07, 4.09. Это были сборники сметных норм и расценок на различные виды строительных работ от временных зданий и сооружений до метрополитенов и тоннелей. За два года моей работы коллективом была проделана огромнейшая работа в этом направлении.

Далее были опубликованы «Методические рекомендации о порядке определения свободных (договорных) цен на строительную продукцию в 1992 году». Их предваряло письмо Минстроя от 17 января 1992 года № БФ-39/12 во все мыслимые адреса: «В связи с поступающими запросами, связанными с либерализацией цен на материальные ресурсы и изменением налоговой системы, министерство направляет «рекомендации», согласованные с ведущими строительными концернами и ассоциациями, осуществляющими строительство и капитальный ремонт на территории Российской Федерации».

Рекомендации разрешали «дополнительные затраты подрядных организаций, сверх базисной стоимости, включать в свободные цены на строительную продукцию по расчётам, согласованным с заказчиком. К таким затратам относятся: удорожание материальных ресурсов, приобретаемых по свободным оптовым ценам, снабженческо-сбытовые надбавки на материалы, удорожания, связанные с применением государственных регулируемых оптовых цен на продукцию топливно-энергетического комплекса». Рекомендации включали ещё массу пунктов, которые давали право подрядчику и заказчику подписать «свободную цену». Правда, резонным будет вопрос: «А какая же она тогда свободная?»

Вопросы ценообразования держали министерство и всех, участвующих в процессе строительства, в великом напряжении. Массу обращений в министерство они порождали и у заказчиков, и у подрядчиков. Каждая из стороны имела претензии к партнёру.

Затем сообщалось, что министр Б.А. Фурманов 28 января 1992 года утвердил «Очерёдность осуществления лицензирования строительной деятельности на территории Российской Федерации». Ниже приводилась и эта «очерёдность», и перечень видов строительной деятельности и работ, осуществляемых на основании лицензий. Всего их набиралось 36 по разделам: инженерные изыскания, проектные работы, производство строительных материалов, конструкций и изделий, строительно-монтажные работы.

Может показаться, что нет ничего особенного в приведённых вопросах, которые вело министерство. Подумаешь, лицензирование, договорные цены. Эка невидаль. Сейчас это так. Тогда же каждое из этих понятий было новым для всех без исключения, всё делалось впервые, на ощупь. И нельзя было ошибаться, и надо было успевать за изменением текущего момента.

Удивительным временем оказался тот период работы. Столько приходилось познавать и трудиться, убеждать и отстаивать, не допускать срывов по срокам и качеству. Умудриться не получить ни одного замечания от сменявшихся председателей правительства, ни одной критической строчки в прессе.

Завершался официальный раздел перечислением основных вопросов, рассмотренных на заседаниях коллегии министерства в январе и феврале 1992 года. Вот эти вопросы:

«О выполнении мероприятий Программы действий Министерства на 1992 год;

Об утверждении Положения о Республиканском совете по вопросам архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства, его состава и плана работы на 1992 год;

Об утверждении перечня научно-технической продукции в области градостроительства, архитектуры и строительства и Республиканской научно-технической программы «Стройпрогресс России» на 1992 год;

Об основных направлениях по финансированию и кредитованию в условиях перехода к рыночным отношениям;

Об итогах работы строительного комплекса Российской Федерации в 1991 году и мерах по реализации важнейших инвестиционных программ и жилищного строительства в 1992 году;

О ходе приватизации в строительном комплексе Российской Федерации;

О формировании сети головных научно-исследовательских, территориальных проектных и изыскательских организаций министерства».

Надеюсь, что представленное содержание официального раздела даже из одного номера журнала «БСТ», даёт представление о характере и многоплановости работ, которыми занималось министерство.

***

     В советские времена в центральных средствах массовой информации родная мне отрасль была представлена «Строительной газетой», выходившей по средам, и несколькими ежемесячными журналами. Газету на протяжении всех лет работы обязательно просматривал, но интереса к ней не проявлял.

Журнал «Бетон и железобетон» уважал за серьёзное освещение передового опыта и научных исследований. Полезными были издания «Промышленное строительство», «Строительные материалы», «Монтажные и специальные виды работ». Публикацией в журналах моих статей гордился.

С началом перестройки, когда подписка на газету и журналы для организаций и руководящего звена перестала быть принудительной, произошло обвальное сокращение тиражей. Редакции оказались в настолько трудном положении, что многие прекратили существование. Со временем издательская деятельность активизировалась, но уже на рыночных принципах, диктовавших совсем иное содержание публикаций. Не тираж, а реклама стала обеспечивать изданию жизнь.

В этих условиях досталось и «Строительной газете» с её бессменным главным редактором П. А. Дегтярёвым. Пётр Андреевич, безусловно, уникальная личность. Внешними данными он не выделялся: среднего роста, крепкий, суховатый. Выглядел моложе своих лет, был убеждён, что физическую форму и состояние духа ему помогает поддерживать увлечение моржеванием, охотно говорил на эту тему и советовал следовать его примеру.

Был он умеренным консерватором, не поддерживал сомнительные проекты, имел свою позицию и упорно её отстаивал. Отличался редким трудолюбием, газетный номер до сдачи в печать дотошно прочитывал от первой до последней строчки. Любил придумывать броские заголовки к статьям сотрудников, что, кстати, у него хорошо получалось. Переубедить его было трудно. Думаю, что особенности его характера сдерживали активность молодых журналистов, и им было не просто с ним работать.

Внешние обстоятельства заставили Дегтярёва не отставать от перестроечных изменений в строительной отрасли, которые газета отражала. Не скажу, что эти действия были всегда удачными, но тогда «воздух свободы» многих вообще лишил здравого смысла. После августовских событий 1991 г. в редакции произошёл раскол, о котором ещё скажу, и газета сменила «шапку». Она вышла с названием «Новая строительная газета», написанным другим шрифтом, что было явной нелепостью. Добавилась несуразная приписка: «Всесоюзный вневедомственный инвестиционный еженедельник».

За счёт размещения рекламы еженедельник «распух», у него появились учредители, которыми выступили расплодившиеся тогда по разным поводам союзы и ассоциации. В октябрьском номере на заглавном листе огромными буквами было начертано «УРА», правда, без восклицательного знака. Не знаю, что подразумевала редакция под этим возгласом, но контакты с министерством Дегтярёв прекратил. Газета в рыночном плавании осталась одна.

К этому моменту много подписчиков было потеряно, но тираж ещё составлял 112,5 тысяч экземпляров. Через месяц в выходных данных газеты, по вполне понятным причинам, тираж и стоимость номера больше не указывались. Ещё через месяц исчезла приписка о том, что это «Всесоюзный вневедомственный инвестиционный еженедельник». После полугодовых попыток произвести впечатление на читателей формой подачи материалов, газета возвратилась к первоначальному названию и сдержанной манере повествования.

Незадолго до этого Дегтярёв обратился ко мне за поддержкой. Редакция была не в состоянии платить за аренду помещений и очутилась на улице. Учредителей, перечисление которых заняло бы много места, судьба газеты  не интересовала. «Строительная газета» должна была прекратить существование.

Меня не требовалось убеждать в том, что центральный печатный орган необходим отрасли, однако оказать финансовую помощь газете министерство не могло, так как его аппарат содержался за счёт средств республиканского бюджета. И всё-таки выход был найден.

По моему решению в здании 12/5 по Фуркасовскому переулку, где размещались работники министерства, редакция получила несколько комнат. Так как арендная плата с министерства не взималась, то для сотрудников редакции новое место жительства было предоставлено бесплатно. Первое время, чтобы не попасть на глаза контролирующим органам, редакция ни на здании, ни на кабинетах вывесок не имела.

Новыми учредителями газеты стали общественные организации и коллектив редакции. Министерство не вмешивалось в деятельность редакции и не оказывало влияние на содержание публикуемых материалов. Да и Дегтярёв по отношению к государственному органу вёл себя достойно: в газете давалась только скупая информация о работе, проводимой министерством. Кстати, это было единственным условием с моей стороны при выделении помещений для работы: давать бесплатно краткую информацию о вопросах, рассматриваемых на заседаниях коллегии. В этой части договорённость не нарушалась.

За два с лишним года руководства отраслью, газета опубликовала четыре интервью со мной: «Отраслевой центр в новой роли», «Надежда миллионов бездомных», «Потенциал подрядчика», «Выходим на прямой контакт». В каждом случае Дегтярёв сам просил меня об этом, а потом являлся корреспондент.

Встречались мы с главным редактором регулярно и чаще по его инициативе. Он заходил узнать последние новости, услышать о предстоящих событиях. Дегтярёв всегда приглашался в министерство на заседания коллегии и другие мероприятия.

Иногда в защиту интересов отрасли газета могла бы выступать и своевременнее, и активнее, но П.А. на «провокации» не поддавался.  Ещё с советских времён Совет Министров был для него тем органом, который стоял вне критики. Между нами были ровные отношения, хотя это не значит, что наши точки зрения совпадали. С глазу на глаз по каким-то вопросам мы спорили, однако, как мне казалось, ради интересов отрасли стремились к взаимопониманию.

Я не оказывал давление на Дегтярёва, отношение к нему определялось не количеством моих фотографий, помещённых в газете, и не числом упоминаний моей фамилии. Следующий руководитель отрасли в этом вопросе был менее щепетильным, и зависимость от него редактора была заметной. Если говорить другими словами, то газета стала придворной.

Шли годы, мы часто встречались на разных мероприятиях с Петром Андреевичем. Когда выпадал случай остаться вдвоём, он, вспоминая прошлые время, не скупился на добрые слова в мой адрес за спасение отраслевой газеты. При посторонних он воздерживался говорить подобные вещи, словно, побаивался, что об этом станет известно его очередному шефу. Я в ответ всегда благодарил его за то, что в смутный период перестройки газета сохраняла спокойный и профессиональный тон повествования.

Теперь несколько слов об упоминавшемся мною расколе в коллективе «Строительной газеты» в начале 1990 года. Несколько молодых журналистов покинули редакционную группу и организовали выпуск своей газеты с названием «Развитие». Упрекнуть их в избытке скромности было нельзя, так как на первой полосе значилось: «Газета издаётся с 1924 года (до 31 декабря 1989 года - «Строительная газета»)». Правопреемниками они не являлись, но подобные случаи захвата собственности осуждения в обществе не встречали.

На первой странице обложки была и такая приписка: «Мнение авторов не обязательно совпадает с позицией редакции». С двумя такими оговорками газета погрузилась в жизнь отрасли и в политическую жизнь страны.

Газета «Развитие» активно отстаивала интересы строителей, информировала читателей о работе министерства, публиковала интервью со мной. Однако редакции не давала покоя политическая обстановка в стране. Статьи крушили реформаторов всех уровней и президента в первую очередь. Какое-то время газете удавалось совмещать оба направления, но борьба на два фронта успехов не принесла. А «Строительная газета» устояла, она здравствует и поныне. Приятно осознавать, что к её сохранению я имел непосредственное отношение.

Уцелели тогда и некоторые отраслевые журналы.

***

     Говоря о печатных средствах массовой информации, нельзя не упомянуть об отношении к министерству и моей персоне других изданий. Центральные газеты Советского Союза в номерах от 12 -13 октября 1990 года дали информацию о моём назначении.

Самую пространную заметку по этому поводу поместила газета «Коммерсантъ» под заголовком «Госстрой РСФСР намерен всё забрать себе, а затем кое-что отдать другим». Корреспондент Елена Рузакова писала: «Председатель Госкомитета по строительству и архитектуре РСФСР считает, что в первую очередь его ведомство должно заняться проблемой практической передачи основных фондов в строительстве от Госстроя СССР российскому комитету. Одновременно должна начаться разработка республиканского градостроительного законодательства, а также норм проектирования для разных регионов.

По словам председателя госкомитета, в ближайшее время предполагается форсированно провести приватизацию строительных предприятий, но только тех из них, которые имеют небольшой объём основных фондов. Таких предприятий по его оценкам в России очень много. Возможно, что некоторые из них будут переданы в частную собственность.

Борис Фурманов считает, что комитет часть своих прав, например, права по изменению типовых проектов и выдаче разрешений на индивидуальные проекты, российский госкомитет должен передать соответствующим ведомствам автономных республик и областей».

Немногословной была газета «Советская Россия» в заметке «Как министров назначали»: «Единогласны были депутаты в утверждении 54-летнего Б.А. Фурманова председателем Государственного комитета РСФСР по архитектуре и строительству. В середине 80-х годов он заведовал отделом строительства Свердловского обкома КПСС, а последнее время - заместитель министра строительства в районах Урала и Западной Сибири РСФСР. Конечно, надежд пока мало, что мы будем иметь красивое, удобное жильё, современнейшие производственные корпуса. Ведь строительство - проблема проблем. Но, как говорится, поживём - увидим».

Другие сообщения были ещё короче, но, по мнению их авторов, отражали самое главное.  В «Комсомольской правде» это выглядело так: «Председатель Госкомитета по архитектуре и строительству Борис Фурманов прежде работал с Б. Ельциным в Свердловском обкоме». «Известия» писали: «Председателем Государственного комитета республики по архитектуре и строительству утверждён Б.А. Фурманов. Ему 54 года, работал заместителем министра строительства в районах Урала и Западной Сибири республики». А вот газета «Правда» лишь упомянула меня в числе других назначенцев: «Б. Фурманов - председатель Госкомитета РСФСР по архитектуре и строительству».

Поводом для упоминания отрасли в газетах были мои пресс-конференции, которые проводились по установленному правительством графику. На этих встречах с журналистами распространялся пресс-релиз с биографическими данными. После обязательной  информации о положении дел в отрасли корреспонденты разных изданий задавали вопросы. Как правило, ответы на них уже были даны в обзорном выступлении, и приходилось повторяться.

Давки в пресс-центре не было, так как не предвиделись заявления скандального и обвинительного характера, на что у корреспондентов исключительное чутьё, но полтора десятка газетных изданий на всякий случай направляли своих представителей.  Каждый из них считал долгом задать хотя бы один вопрос, поле чего успокаивался и уходил в себя, наверняка размышляя над тем, как преподнести своим читателям то, что услышал от должностного лица.

Меня не обижал и не выставлял на посмешище ни один журналист в публикуемых заметках. Как говорится, пронесло. Следовательно, я не имел повода быть недовольным ни журналистской братией в целом, ни кем-то из её представителей в частности.

Тем не менее, симпатии к ним не испытывал. Мне не нравилось репортёрское верхоглядство, а также желание всякий пустяк представлять сенсацией. Их не интересовало существо проблемы, а только детали, которые потом в искажённом виде предлагались читателям. В то же время меня восхищало умение репортёров мгновенно подготовить материал в газету.

Приведу всё-таки пример освещения пресс-конференции, состоявшейся 12 февраля 1992 года. Газета «Известия» писала в статье «В России свёртывается капитальное строительство»: «Одна из самых серьёзных проблем в 1992 году - свёртывание капитального строительства, заявил министр архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства Борис Фурманов. По его словам уже в 1991 году объём ввода жилья снизился на 23 процента и составил лишь 48 млн. кв. метров. Численность рабочих в строительстве уменьшилась на 8 процентов, или на 400 тыс. человек».

Иначе тему излагала газета «Куранты» в заметке: «Новоселье стоит недёшево»: «Шла речь и о том, что строительство жилья нужно сделать прибыльным. (Неужели я мог до такого договориться?). На вопрос корреспондента «Курантов» об осуществлении в этом случае надежды очередников на бесплатное жильё, министр заявил, что обязательно останется часть социального жилья, оно будет безвозмездно предоставляться малоимущим категориям граждан. Однако основная часть всего жилищного строительства будет осуществляться за счёт предприятий или самих будущих жильцов. Последним должна предоставляться ссуда на льготных условиях».

***

     Только «Российские вести», являвшиеся официальным изданием правительства России, давали более обстоятельную информацию. В февральском номере 1992 года интервью со мной имело заголовок «Как дела, господин министр?», а в августовском - «Без пустых обещаний». Второе интервью, которое брал у меня Валерий Санков, приведу полностью:

«С министром архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства РФ Борисом Фурмановым я беседовал в его кабинете на Тверской уже после рабочего дня. То ли день позади у Бориса Александровича был трудным, то ли жара томила, говорил он очень тихо, вдумчиво. Не было в его речи ни волевых министерских ноток, ни страстных обличений прошлого, ни запальчивых обещаний каждому по терему на будущее. Разговор шёл в основном о деле, об отрасли».

- Ваше министерство, Борис Александрович, объединяет как бы три сферы - архитектуру, строительство и жилищно-коммунальное хозяйство. В чём Вы специалист в большей степени и какое из направлений ближе?

- По образованию я инженер-строитель. Много лет работал на стройках Среднего Урала. Так что строительная отрасль для меня кровная. Жилищно-коммунальное хозяйство во многом сращивается со строительством, и отчуждения от коммунальных проблем у строителя быть не может. Впрочем, как и от архитектуры. В ней я не чувствую себя большим знатоком, хотя свой взгляд на неё и имею и, надеюсь, понимаю, что хорошо, а что плохо.

- Эти оценки относятся к прошлому или всё же есть что «хорошо» в строительстве и архитектуре сегодня?

- Зримых результатов пока назвать не могу. Но есть движение к ним. Сдвиги не в объёмах ввода строительных объектов - здесь резкое падение, и оно, к сожалению, продолжается, - а в подготовке и принятии законодательных документов.

Не так давно Верховный Совет принял подготовленный нами Закон «Об основах градостроительства в Российской Федерации». Он определяет общие принципы регулирования правоотношений при осуществлении градостроительной деятельности. Сейчас на рассмотрении Верховного Совета находится проект Закона «Об основах жилищной реформы». Он предусматривает реализацию конституционного права граждан на жилище, развитие жилищного строительства за счёт привлечения внебюджетных инвестиций, перевод жилищной сферы в безубыточную отрасль экономики.

Действует уже ряд документов о поддержке жилищно-строительных кооперативов, о расширении круга застройщиков. Главным застройщиком станет частник, а не государство, не местные Советы, не предприятия.

- Не означает ли это, что государство не будет больше нести ответственность за решение жилищной проблемы в стране?

- Государство обязано проводить такую политику, чтобы проблема успешно решалась. А решаться она должна, в основном, через частное жильё, жильё собственника. Это уход от затратной системы, имевшей место в жилищном строительстве, когда его сооружение было невыгодным делом. Такой переход эффективен, но при настоящей экономической ситуации не прост. Надо учитывать российскую специфику. У россиян сейчас нет средств, за чертой бедности масса людей. Ринуться в строительство без государственной поддержки невозможно. Необходим большой кредит на льготных условиях и на продолжительный срок.

- А если у государства нет таких финансовых возможностей?

- Я исхожу не из того, имеем ли мы возможности решить эту проблему, а из того, что её обязательно надо решать. Финансами ведают другие ведомства. Наша задача максимально прояснить ситуацию с жильём - потребности людей, оптимальные направления развития строительства. Каким должно быть сегодня жильё? 5-, 9-, 20-этажным? Крупнопанельным или принципиально новым? А какие нормы на кухню, санузел? Нельзя больше селить людей в клетушки, оставлять прежние соотношения в планировке квартир. Новые материалы, конструкции, новое видение облика будущих городов. Этим и многим другим занимается наше министерство.

- Как реагирует правительство на ваши предложения?

- Понимание есть. Реакция нормальная. Но от устного одобрения до поддержки делом путь долог и труден. Рассмотрение отдельных вопросов затягивается сверх всякой меры. Вот пример. Ещё в апреле правительство заключило с Центральным банком соглашение о предоставлении инвестиционного льготного кредита в размере 70 млн. рублей заказчикам на возведение  важнейших объектов производственного назначения. Без такого кредита сейчас просто нельзя обойтись. Не буду пересказывать многомесячную волокиту, но по сей день документы, которые должны открыть дорогу к получению кредита, не подписаны. Строительство срывается, за что надо благодарить Минфин и Минэкономики России.

-Считаете ли Вы, что пост министра позволяет Вам максимально реализовать себя как специалиста и как личность?

- Какой бы участок работы мне не поручали, я никогда не думал - выше или ниже он моих возможностей, а весь отдавался делу. Так и сейчас. Это, видимо, идёт от воспитания и характера. Никогда ни к какой работе не подходил с лёгкостью. В деловых отношениях ценю порядочность, честность, обязательность. Переживаю, когда этого нет.

- В каких жилищных условиях живёт сам министр строительства?

- В трёхкомнатной квартире - жена, сын и я. У меня есть ещё дочь, она замужем, живёт на Урале.

- Вы только что из отпуска. Как его провели?

- Путешествовал. Туризм, если хотите, моё хобби. Прежде много ходил с рюкзаком. Теперь всё реже. Но желание видеть новые места все так же остро.

- Это Ваше единственное увлечение?

- Недавно стал садоводом. Всё делаю сам на своих шести сотках - и дом срубил, и печь сложил. Правда, недоделок ещё много».

Можно ещё упомянуть о публикации в «Независимая газета» 30 ноября 1992 года «списка 392-х наиболее влиятельных лиц российской политики», составленного, по утверждению редакции, «на основе объективных данных». В этом списке, из которого должны были отобрать к концу января 1993 года сто наиболее влиятельных фигур российской политики, фамилии претендентов размещались в алфавитном порядке. Поэтому непосредственно за мной следовал Хасбулатов Руслан Имранович. К моменту опубликования сокращённого варианта списка, если это на самом деле имело место, я уже не был членом правительства, и не мог оставаться даже в числе претендентов. 

***

     4 июля 1991 года Верховный Совет принял «Закон об иностранных инвестициях в РСФСР», который вступал в силу с 1 сентября. Введению в действие законодательного акта обычно предшествовал солидный срок, а тут депутаты пошли на послабление. Причина в том, что выхода закона ждали давно и с нетерпением, на него возлагались особые надежды. Теперь, как казалось, дорога для интенсивного притока в Россию прямых и портфельных иностранных инвестиций была открыта.

Иностранными инвесторами могли выступать любые компании, фирмы, предприятия, ассоциации, граждане, государства, а также международные организации. Инвестирование разрешалось путём долевого участия в совместных предприятиях, создания предприятий, принадлежащих иностранному инвестору. Разрешалось приобретение предприятий, его частей, паёв, акций, облигаций, предоставлялось право пользования землёй.

Не возбранялась иная деятельность - займы, кредиты. Гарантировалась компенсация инвесторам затрат, возмещение убытков и даже упущенной выгоды в случае национализации имущества. Решение о национализации мог принять только Верховный Совет РСФСР. Что ещё мог желать привередливый иностранный инвестор?

После принятия закона, что не отношу к случайным совпадениям, правительство всячески способствовало расширению международных контактов на самых различных уровнях. До этого поездки за рубеж министров, возглавлявших отраслевые структуры, случались редко. Например, я, отработав почти год в составе правительства, только однажды был направлен в зарубежную командировку, а после принятия закона за почти такой же период времени выезжал за границу 13 раз.

При такой частоте поездок нельзя было обойтись одним загранпаспортом, так как на оформление виз, которыми занималась служба Министерства иностранных дел, требовались порой недели. Выручало то, что кроме дипломатического, я имел ещё и два гражданских зарубежных паспорта.

Цель командировок сводилась к встрече с работниками государственных служб, общественных структур, с руководителями фирм и предприятий. Делалось это для того, чтобы информировать потенциальных инвесторов об изменениях в законодательстве, о создании условий для капитальных вложений в российскую экономику, наконец, для демонстрации нашей открытости, откровенности, доброжелательности и готовности к контактам. Надо было всяческим образом способствовать привлечению иностранного капитала.

Конечно, никаких специальных установок перед поездками, как это случалось в советские времена, никто не давал, как, собственно, никто и не интересовался результатами командировок и не требовал отчётов с приложением мероприятий по осуществлению договорённостей и использованию заимствованного опыта. Каждый действовал самостоятельно и руководствовался своими представлениями о направленности и целесообразности контактов.

Казна пустовала, руководство страны на любых условиях и там, где это только было возможно, брало кредиты, чтобы закупать для народа продукты питания и товары первой необходимости. Рос национальный долг. В этих условиях правительство не имело возможности финансировать зарубежные поездки даже своих министров. Расходы, связанные с их пребыванием и разъездами, оплачивала принимающая сторона. Эта финансовая зависимость, когда ты не мог расплатиться даже за питание, а ждал приглашения на обед, а потом на ужин, угнетала. 

Было неловко и стыдно чувствовать себя представителем страны, которая набивается на равноправные партнёрские отношения, не имея за душой ни копейки. Это скорее напоминало сбор подаяний, не приносивший, в конечном счёте, ощутимой пользы. Могла ли принимающая сторона воспринимать такую делегацию всерьёз? Безусловно, нет, но, ориентируясь на возможную коммерческую выгоду в будущем, она шла на такие затраты.

Нашей же стороне ничего не оставалось делать, как принимать сотрудничество на зависимых условиях. Только спустя годы правительство запретит государственным служащим выезжать за рубеж за счёт иностранных фирм.

Являясь членом правительства, я пять раз, так уж складывались обстоятельства, посетил Германию, дважды Англию, по одному разу Китай, Польшу, Францию, Финляндию, Кению, Турцию, Нидерланды. Характеру и особенностям отдельных командировок хочу уделить внимание.

***

     Поездка в Англию с 8 по 14 сентября 1991 года состоялась по приглашению Министерства охраны окружающей среды и строительства. Кроме меня в состав российской делегации вошли директор ВНИИНТПИ Госстроя СССР Г.И. Воронцов, руководитель отдела института Мировой экономики АН СССР Я.А. Рекитар, с которыми наши производственные пути пересекутся потом неоднократно, и переводчица.

Предварительно были согласованы цели, которые стороны ставили перед собой. Намечалось установить прямые контакты на государственном уровне между российским комитетом по строительству и английским министерством, подписать протокол о намерениях по сотрудничеству. Оно по замыслу сводилось к оказанию сторонами содействия в налаживании связей между организациями и фирмами, специалистами и бизнесменами, в создании благоприятных условий для реализации их договорённостей.

Наша сторона подготовила для передачи на рассмотрение перечень незавершённых строительством производств, предложения регионов и организаций о создании совместных предприятий, а также список проектов для совместного осуществления на взаимовыгодной основе. Кроме того, нас интересовал опыт англичан по лицензированию проектных и строительных организаций, по управлению государственным и муниципальным имуществом и многое др.

Запланированные встречи, в том числе с представителями фирм, состоялись, цели, которые преследовала поездка, были достигнуты, а задачи - выполнены. Однако реализовать в полном объёме решения совместных протоколов, других письменных и устных договорённостей в дальнейшем не удалось.

Британцам с их консервативностью и осторожным подходом к делу было трудно даже уследить за экономическими и политическими событиями, потрясавшими российское государство, а нам, находившимся в гуще изменений, не хватало времени их осмыслить, чтобы представить хотя бы в общих чертах завтрашний день. Как в таких условиях можно было развивать связи?

Уместно напомнить, что эта поездка в Англию состоялась через две недели после обращения «к народам и гражданам Союза ССР» членов ГКЧП. Об этих событиях я рассказывал в главе «Резервное правительство» в книге «На ступеньках лестницы».

Журнал «Констракшн ньюс» в номере за 12 сентября писал: «К британским подрядчикам и поставщикам строительных материалов сейчас обращаются российские строительно-технические организации на предмет создания совместных предприятий, поскольку после путча деловая активность возвращается к нормальному состоянию. Россия - первая из бывших советских республик, которая пытается наладить связи с британской строительной отраслью.

Сегодня (четверг) сэр Клиффорд Четвуд, президент Конфедерации работодателей в строительстве, подпишет протокольное соглашение с Борисом Александровичем Фурмановым, председателем Российского строительного комитета и министром Российского правительства. Протокол предусматривает осуществление программ обучения российского строительного персонала на базе британских стандартов, а также процесс аттестации специалистов, подтверждающий и повышающий их квалификацию.

В интервью нашему журналу г-н Фурманов сказал, что имеются возможности для сотрудничества в области планирования, проектирования городской застройки и жилищного строительства. Другими областями являются реконструкция исторических центров, повышение качества строительных материалов и технические обмены».

Нельзя не добавить, что в познавательном отношении командировка оказалась исключительно интересной, так как принимающая сторона подготовила кроме деловых встреч большую ознакомительную программу. Это подтверждает простое перечисление пунктов и тем маршрута: Лондон - Гринвич - Лондон (Конфедерация строительных предпринимателей, библиотека РИБА), Кембридж (экскурсия), Манчестер (выставка компьютерной техники в строительстве, осмотр объектов и достопримечательностей), Селлафилд (поездка через Озёрный край на «Британское ядерное топливо», посещение Калдер - Реактора и турбинного зала, завода капсулирования №1), Лондон (театр Олд Вик).

На оплату суточных при сроке командировки семь дней отдел внешнеэкономической деятельности Минфина СССР «разрешил Фурманову Б.А. покупку в банке, перевод и вывоз наличной валюты за границу: Руб. 102 - 99 коп. (Сто два рубля 99 коп.) в Великобританию». Банк внешней торговли СССР обменял рубли на 34 фунта стерлингов, которые я показал в таможенной декларации при пересечении границы. Эти деньги тогда мне не казались малыми, их с избытком хватило на покупку сувениров семье.

***

     В мае 1992 году Совмин России возложил на министерство ответственность за связи с Центром ООН по населённым пунктам (Хабитат). Центр оказывал финансовую помощь развивающимся странам при реализации проектов по модернизации среды обитания людей. Прежде Советский Союз был одним из доноров Хабитат, а Россия, откатившись за черту развитых стран мира, теперь сама нуждалась в финансовой поддержке. К её конкурентам в этом плане добавились все бывшие республики СССР.

Министерству поручалось обеспечить расходование целевых взносов России на разработку проектов для нужд только нашей страны и, кроме того, получить от Хабитат дополнительные средства. Замечу, что на тот момент правительство вовсе не производило перечислений, а лишь собиралось погасить задолженность.

Поручалось также, в связи с постоянной ротацией кадров, заняться подбором специалистов для работы в отделах Хабитат в пределах квоты, установленной нашей стране. И, наконец, готовить предложения по программам и проектам, защищать их и получать на реализацию необходимые средства.

Всё было бы ничего, но ООН, руководствуясь своими соображениями, разместила Хабитат в столице Кении Найроби, находящейся в точности на экваторе африканского континента. Если добавить к гигантскому расстоянию между Москвой и Найроби бюрократические порядки структур Организации Объединённых Наций, то станет понятно, насколько сложные задачи стояли перед министерством.

Исполнительным директором Хабитат тогда работал г-н А. Рамачандран. Я познакомился с ним ещё до того, как на министерство возложили обязанности по сотрудничеству с Центром ООН по населённым пунктам. Случилось это в Польше 3 февраля 1992 года. В Варшаву для обмена мнениями и выработке предложений по стабилизации объёмов ввода жилья съехались министры строительства и городского хозяйства европейских стран, переходящих на рыночную экономику. Мне было поручено участвовать в этом мероприятии, проводившемся по инициативе и при поддержке Хабитат.

Главную площадь Варшавы не узнал. С 1979 года, когда оказался на ней впервые, многое изменилось. Бесконечные ряды ларьков и лотков, торгующие всякой всячиной, людская толчея, гвалт и мусор под ногами. Свою власть и новый порядок показывали народившиеся рыночные отношения. В гостинице «Паркова», где проживали гости и шли заседания, было чище и тише.

На встречу прибыли представители Белоруссии, Болгарии, Венгрии, Литвы, Румынии, Словакии, Чехии и г-н Рамачандран от Хабитат. Хозяева отнеслись к гостям прохладно, что меня не удивило, так как эта особенность запомнилась ещё по первому визиту в Польшу.

В выступлениях министров звучала безрадостная констатация фактов: сокращение бюджетных ассигнований, уменьшение ввода жилья,  рост квартирной платы, неуправляемое повышение цен на строительные материалы, сокращение покупательской способности населения, начало приватизации квартир и домов, откат от сборного домостроения, необходимость участия государства в создании инфраструктуры и т.п.

Никто никого не обвинял и ничего не предлагал для выхода из создавшегося положения. Да и что общее для всех можно было рекомендовать, когда каждая страна решала свои специфические проблемы самостоятельно.

Дошла очередь до Литвы. Министр по строительству заставил прислушаться к своим словам внимательнее:

- Советский Союз проводил диктат в своих интересах. Оккупационный период в Литве продолжался пятьдесят лет. В нормах на проектирование коэффициенты теплопередачи умышленно занижались. Теперь предстоит утеплять весь жилой фонд страны. Своих инвестиций нет. Надо всем миром помогать Литве пережить энергетический кризис.

Не выступление, а озвучивание нелепостей, профессиональный строитель так не скажет. Можно было на «политика» и не обижаться, но куда денешься от неприятного чувства досады? 

Утром следующего дня трибуну занял доктор Рамачандран:

- Необходимо сотрудничество в области жилищного строительства. Перспективным является взаимоотношение стран, переходящих к рыночному хозяйству, с Хабитат. Нет магической формы движения к цивилизованному рынку. Успех приходит через страдания от желания начать всё с начала. Хабитат координирует стратегию жилищного строительства до 2000 г., ведёт обучение инструкторов, имеет банк данных по проектам, выявляет творцов на местах, помогает по просьбам, не мешая другим агентам. Хабитат - связной между правительствами разных стран и сетью организаций. Существует он на целевые и добровольные взносы стран мира. ООН может помочь странам Восточной Европы.

Правая рука доктора непрерывно жестикулировала, а левая рука вела себя спокойно, её пальцы были сложены в «кукиш», обращённый в сторону слушателей, как бы предупреждая, что возможны разочарования. Кстати, случилось удивительное совпадение, именно словами «возможны разочарования в сотрудничестве» он завершил выступление. Тем не менее, докладчика встретили тепло.

Министры, не стану вдаваться в подробности, подписали «Варшавскую декларацию», в которой обещали ежегодно встречаться, общаться, создать группы экспертов по разным направлениям, развивать обучение кадров и др. Потом скрепили подписями протокол с Хабитат о сотрудничестве, провели в Министерстве по территориальному управлению и строительству Польши итоговую пресс-конференцию и разъехались по рабочим местам.

Г-н Рамачандран, который, по его словам, неоднократно приезжал в Союз, при расставании пригласил меня в марте-апреле приехать в Найроби. Пришлось улыбнуться в ответ, развести руки в стороны, показывая тем самым, что не от меня это зависит, и поблагодарить.

Из Варшавы я отправился в Германию на выставочный комплекс в Ганновере, захватив с собой воспоминания о встрече с министрами и с г-ном Рамачандраном, которого не предполагал когда-либо ещё увидеть.

Однако в мае правительство поручило Минстрою заниматься вопросами по линии Хабитат. Ко мне стал регулярно наведываться Сторчевус Владимир Кузьмич, который руководил исполнительным бюро Хабитат в Москве. Интеллигентный, приветливый молодой человек высокого роста договаривался о встрече, в условленный час появлялся в кабинете с бумагами. Он держал меня в курсе текущих событий, рассказывал о своей организации и давал на подпись документы.

В начале второго полугодия правительство решило погасить задолженность по целевому взносу в размере 131 тыс. долларов. Оплата не была произведена, только дано обещание, но под него власть торопилась получить от структуры ООН солидные средства на разработку и осуществление проектов жилищной тематики.

Нужда в них была большой. Мне велели собираться в дальнюю дорогу для проведения переговоров. Кроме меня и Сторчевуса в состав делегации был включён В.И. Рудаков из отдела строительства аппарата правительства. Началась подготовка к поездке, запланированной на первые числа сентября.

***

     Время отъезда стремительно приближалось, а предстояло ещё многое успеть. Вечером в воскресенье 23 августа с Ленинградского вокзала я выехал в Хельсинки. Поездка состоялась по приглашению министра П. Русанена, ответственного в Министерстве окружающей среды Финляндии за решение вопросов строительства и жилищного хозяйства. Кроме меня и Г.Д. Рычагова от Минстроя в состав делегации вошли генеральный директор «Средуралстроя» В.М. Василевский и торговый представитель РФ Д. Инкин.

Было проведено совещание с представителями Министерства окружающей среды, Центрального союза строительной индустрии, Объединения промышленности строительной продукции и Финляндско-Российской комиссии по научно-техническому сотрудничеству. Я сделал доклад по теме: «Актуальные вопросы в области строительства в России».

Последовали выступления по сотрудничеству в области промышленности строительных материалов, строительства жилых посёлков для военных и перспективе научно-технических связей. На тот момент эти темы представляли особый интерес для каждой из сторон. Договорились о подписании совместного протокола между министерствами о сотрудничестве.

Два дня мы знакомились со строительными фирмами и предприятиями индустрии, в том числе: «Хака», «Партек», «Лохья», «Мера-Инжиниринг», «Пуолиматка»,  «Юит-юхтимя», которые стремились к расширению контактов с организациями в России. С нашей стороны были предложены 18 предприятий, которые заинтересованы в создании совместных предприятий самой различной направленности. В каждом случае обсуждались вопросы создания совместных предприятий, инвестирования отдельных проектов, сотрудничества, связанного с разработкой предписаний, норм и управления в области жилищного хозяйства и строительства.

Нужно представлять себе, что в тот период российские организации и предприятия не имели опыта работы с иностранными фирмами, элементарной информации о них, не знали и не представляли систему взаимоотношений. Большинство наших руководителей на местах ни разу не выезжали за пределы границ России. В равном неведении, относительно российских структур и действующих у нас порядков, находились и иностранные фирмы.

Именно по этой причине в те годы практиковалась система установления контактов на уровне правительственных отраслевых организаций, подписание соглашений о взаимном сотрудничестве, определение направлений возможных контактов, а затем подключение к этой информации организаций и предприятий. Без содействия развитию отношений и контактов между фирмами со стороны государственных органов, процесс установления производственных связей шёл бы куда медленнее. Он и в данном случае слабо набирал обороты, но набирал.

27 августа утром я возвратился в Москву, прямо с вокзала, не заезжая домой, отправился на заседание правительства. Под председательством Е.Т. Гайдара рассматривались вопросы о концепции структурной политики и об организации работы по формированию бюджета на 1993 год.

Из мира размеренности и хладнокровия войти в обстановку нервозности и непредсказуемости особого труда не составило. Докладывали министр экономики А.А. Нечаев и министр финансов В.В. Барчук. Объём инвестиций на 1993 год намечалось  сохранить на уровне 1991 года.

После обсуждения, в котором и я принимал участие, было решено в недельный срок на основе концепции представить в правительство по каждой отрасли конкретные точечные программы инвестирования с учётом государственной поддержки. Тогда ещё теплилась надежда, что дальнейшего падения темпов экономического развития удастся избежать.

В конце того же дня провёл заседание коллегии министерства, на котором рассказал о заседании правительства, о поезде в Финляндию, раздал поручения службам. Вечером встречал в аэропорту дочь Ирину, прилетевшую со своими детьми Ромой и Катей на свадьбу моего сына Александра. 29 числа в субботу в ресторане «Славянский базар» справили свадьбу, хлопоты по которой взвалила на себя жена, а в ночь на 3 сентября вылетел в Кению.

***

     Кадровая служба МИД накануне вручила мне пакет со словами: «Передайте нашему послу в Кении Владимиру Сергеевичу Китаеву.  В пакете приказ министра Козырева А.В. об отставке посла. Он об этом не знает. Пусть возвращается в Москву вместе с Вами». Недоумеваю по поводу поручения: «Но как это возможно? С ним никто предварительно не переговорит? Мне неудобно выступать в такой роли». «Вы и подготовите его», - услышал в ответ.

Я и прежде не испытывал симпатии к Козыреву за его надменность в отношениях с коллегами. Он не только сторонился, но не замечал их, словно показывал, что из членов правительства ему единственному отведена особая миссия.

В МИД ещё добавили, что по регламенту от моего имени необходимо сделать официальный приём для руководителей Хабитат: «На эти цели Минфин России выделил 100 долларов. Деньги отдадите под расписку, посольство всё организует. Успехов».

В полёте ко мне наведывались мысли о полученных поручениях. Они казались куда более сложными, чем предстоящая работа с руководителями отделов и исполнительным директором Хабитат. Беспокойство также вызывало отсутствие справки о прививке и самой прививки против жёлтой лихорадки. На эту процедуру у меня просто не хватило времени.

После посадки в Ланкаре на Кипре, где мне довелось побывать за два месяца до этого во время отпуска, самолёт с восходом солнца взял курс на Аден - столицу Народной Демократической Республики Йемен. Пассажиров заметно поубавилось. В салоне первого класса на 12 мест я остался один.

В иллюминаторе морские волны сменили песчаные. Через четыре часа полёта где-то среди них и приземлились. Из-за дозаправки самолёта пришлось на земле дышать раскалённым воздухом. Только взлётно-посадочная полоса и здание аэропорта, видневшиеся вдалеке, подсказывали, что здесь обитают люди, по крайней мере, обитали раньше.

К закату рейс завершился на экваторе в Найроби. Жарко, массы песка, но они перемежаются с сочной зеленью. Нашу делегацию в аэропорту встречал Китаев. Он расположил к себе с первых же минут. Симпатичный, подтянутый мужчина, хотя явно в годах, что и было причиной отставки, прост в общении, рассудителен, умеет выслушать, говорит сдержанно, фразы обдумывает. Чувствуется, что ему приятно видеть свежего человека, с которым можно поговорить о том, что происходит в далёкой России, узнать последние житейские новости.    

Мы задержались у посольской иномарки с российским флажком. Обсудили программу пребывания делегации, а служба безопасности, встречающая самолёт президента Кении, всё не разрешала проезд. Наконец, долгожданная гостиница, а затем особняк посольства. Он оказался компактным и уютным, как и участок, на котором располагался.

Поздно вечером остались с послом вдвоём в его кабинете. После подготовительных слов, приличествующих такому случаю, отдал ему первый пакет. Дипломат был спокоен, он неторопливо вскрыл конверт, прочёл письмо, перечитал его ещё раз и обратился ко мне: «Но почему, таким образом, надо сообщать об отставке? Министр мог позвонить мне и переговорить».

Я начал критиковать порядки новых времён, на которые уже вдоволь насмотрелся, и, видимо, делал это так горячо, что Китаев стал успокаивать меня. Сам он держался молодцом, а ведь приказ оставлял его без работы не только в Кении, но и в России. 

По поводу содержания второго конверта посол высказался определённо: «Денег для приёма хватит. Товары закупаем на рынке по сходным ценам, готовим сами, есть кое-какие запасы по соленьям и вареньям собственного производства. Определяйте время приёма». Расстались поздно, но теперь уже ничто не отвлекало меня от производственных тем.

***

     На следующий день к началу рабочего дня я был в кабинете г-на Рамачандрана. После обмена любезностями, впечатлениями и воспоминаниями по поводу встречи в Польше, приступили к делу. Рассказал о выполнении многочисленных обязательств, которые на себя брал при первой встрече, о новой роли, отведённой министерству в отношениях с Хабитат, о подготовленных проектах меморандума и соглашений для совместного подписания.

Ознакомил с предложениями по интересующим нас программам и проектам, на которые желательно использовать взносы России и дополнительные средства Хабитат. Подтвердил готовность переговорить по кандидатурам российских специалистов на разные должности. В конце беседы попросил помочь мне встретиться с министром по строительству Кении.

Исполнительному директору пришлись по душе обязательность российской стороны, желание сотрудничать и проявленная активность. Он явно не ожидал от нашей делегации готовности вести переговоры и обсуждение всех вопросов прямо сейчас и всех сразу. Г-н Рамачандран пообещал всяческую поддержку в работе и предложил, не откладывая, начать собеседования и согласования с руководителями отделов Хабитат. Когда мы при расставании благодарно пожимали друг другу руки, то мне казалось, что уже сегодня до конца рабочего дня я смогу «утрясти» все проблемы.

Конечно, заблуждался невероятно, так как о многом пока не ведал. Оказалось, что у Хабитат масса отделов: программ и координации, исследований и развития, финансовой службы и фонда, информационного и аудиовизуального, технического сотрудничества и др. Не предполагал столь слабый производственный пульс у руководителей отделов, который не прощупывался. Они работали на контрактной основе, не дававшей возможность его продления, и по этой причине не напрягались. Новый человек для них - возможность проверить свой уровень знаний, суметь привести доводы, которые огорчат просителя.

В Хабитат привлекались квалифицированные специалисты из разных стран мира, прошедшие тщательный отбор. Характер занятий заставлял их мыслить масштабно, лишая желания знать детали. Они проводили экспертизу программ, претендовавших на финансовую поддержку, и доблестно разбивали в пух и в прах предложения, поступающие от стран. По этому показателю оценивалась эффективность трудовых усилий сотрудников, получавших зарплату от двух до четырёх тысяч долларов в месяц.

Разве можно было предположить, что самыми пристрастными при обсуждении наших программ окажутся соотечественники, настроенные просто враждебно. Потом они объяснили мне: «Лоббирование проектов своей страны считается большим недостатком, оно ведёт к разрыву контракта». На меня слова оправдания впечатления не произвели.

Не знал я, что сотрудники Хабитат не работают по субботам, а наша первая встреча пришлась на пятницу, что в будни трудовой день длится шесть часов с перерывом на обед. ООНовские порядки совсем не напоминали наши.

Обсуждение в отделах «Программы сотрудничества Российской Федерации с Хабитат на 1992-1993 годы» и других документов действительно началось, но к 14.00 в просторном здании стало пусто и гулко. Рабочий день завершился досрочно по случаю пятницы. В переговорах далеко не продвинулись, на каждое слово следовало возражение, задавалось много вопросов.

В такой ситуации понимаешь тех, кто выпрашивает милостыню. В голове обрывки фраз: «Как же мы докатились до жизни такой? В числе развивающихся стран оказались. С протянутой рукой по миру пошли. Что сталось с великой страной?»

Выходные дни оказались богатыми на впечатления. Постарались работники посольства и российские сотрудники Хабитат. Они организовали ознакомительную поездку по пригородам Найроби и посещение национального природного парка, где в естественных условиях обитали жирафы, носороги, зебры и другие дикие животные, а также птицы.

Вместе с Китаевым съездили в предгорье, где росли сосны. Он сказал, что ему нравится бывать здесь, так как этот уголок напоминает родные места, что он приезжает сюда, когда одолевает хандра и в трудные минуты. Похоже, сейчас это был как раз такой случай. Сосны оказались высокими, с могучими кронами. Иглы на ветках были длинными и мясистыми, а их цвет, как мне показалось, не так насыщен зеленью, как в наших краях. Я подобрал с земли три огромные шишки, привёз их домой, и они много лет напоминали о пребывании на экваторе. 

Потом началась рабочая неделя с переговорами и обсуждениями. Стороны преследовали разные цели, отчего беседы порой затягивались, приводили к напряжённости в отношениях, к хождению по замкнутому кругу, но в конечном итоге завершались так, как того хотелось. Моего упрямства и упорства хватило, чтобы защитить и отстоять интересы нашей делегации.

На третий день после возвращения в Москву «Строительная газета» опубликовала интервью со Старчевусом. Надеюсь, что он говорил искренне: «Результаты этой поездки превзошли все ожидания, так как Фурманову удалось подписать ряд важнейших документов. Борис Александрович показал себя и специалистом высокого класса, и дипломатом. Он был сама деликатность и мягкость, великолепно игнорировал мелкие выпады, но жёстко защищал интересы России.

Фурманов сумел добиться подписания Меморандума о взаимопонимании, в котором сказано, что сотрудничество должно осуществляться для России и в интересах России. Была подписана программа сотрудничества Минстроя и Хабитат на два года. Она включает помощь в законотворческой деятельности при проведении жилищной реформы, помощь районам, подвергшимся радиоактивному загрязнению и другие».

За годы моей работы членом правительства в отраслевых и центральных газетах не было критических заметок в мой адрес. Обычно публиковалась информация о проводимых министерством работах, да ещё интервью, которые время от времени приходилось давать. Моя фамилия на страницах прессы встречалась довольно часто, только за ней не следовала характеристика деловых качеств. Упомянутый выше случай был единственным, потому я в своих воспоминаниях не оставил его без внимания. Что есть, то есть.

Состоялась моя встреча с министром земель и жилищного строительства Кении г-ном Д. Мбела, ознакомился я и с площадками застройки. В тот момент в развитии наших стран было много общего. Кения, словно сговорившись, одновременно с Россией переходила к рыночным отношениям, переживала до невероятности сходные трудности, сталкивалась с такими же проблемами. Однако подходы к решению вопросов отличались порой разительно.

Это касалось, например, ипотечного строительства. Замечу, что и спустя 15 лет разговоры об ипотеке в нашей стране так и остались разговорами, а вот Кения уже тогда нашла правильный путь. Строительная фирма, получавшая финансовую поддержку от государства, после заключения договора с претендентом, зарплата которого позволяла оплатить строительство в течение двадцати лет, предоставляла ему для проживания уже готовый дом. В собственность жильё переходило после погашения задолженности. Если по каким-то причинам жилец оказывался не платёжеспособным, то он выселялся.  

Во внеурочное время состоялись встречи с российскими сотрудниками Хабитат, потом с работниками аппарата посольства, которых интересовали обычные житейские проблемы: состояние экономики, рост цен, наличие товаров в магазинах, ход приватизации, возможность трудоустройства и многое другое. Приходилось подробно рассказывать. Интерес к информации был неподдельным.

Побывал я у исполнительного директора г-на Рамачандрана на приёме, который он давал в честь нашей делегации. Вечером накануне отъезда в здании посольства от моего имени был дан приём для руководителей Хабитат. Мы с Китаевым встречали гостей, в том числе доктора Рамачандрана,  подъезжающих на автомашинах прямо к парадному входу.

Официальные приёмы, хотя и не затягивались, но для меня оказались утомительными мероприятиями. Они проходили на ногах, при улыбках и с бокалами в руках. Труднее всего было на правах хозяина постоянно удерживать на лице приветливое выражение и обмениваться ничего не значащими любезностями. Где найдёшь столько приятных слов? Приходилось порой повторяться. Так как разговор вёлся через переводчика, то всё-таки хватало времени, чтобы подобрать нужные слова.

В какой-то момент гости вдруг одновременно осознали, что пора и честь знать, и начали расходиться. Приём завершала церемония расставания с улыбками удовлетворения на лицах, которые подтверждали, что всё было исключительно приятно. Действительно, было приятно осознавать, что официальной части пришёл конец.

В середине следующего дня наша делегация, успешно выполнив свою миссию, покинула Найроби. В салоне лайнера рядом со мной сидел Китаев, который летел в Москву, выполняя распоряжение своего министра. Нам хватило тем для обмена мнениями на весь обратный путь.

Опять была посадка в Адене. Подтвердилось моё предположение о том, что в этих песках можно встретить людей. Когда мы с Китаевым стояли возле самолёта при его дозаправке топливом, к нам подъехали на автомашине два соотечественника: представитель нашего посольства и руководитель отряда российских строителей.

Наперебой они просили оказать поддержку, так как Россия прекратила выделение средств и материалов. О наших специалистах просто забыли. В те времена это было в порядке вещей. Вопросы зарубежного строительства были вне ведения Минстроя, но я обещал передать их просьбу. Слово сдержал, а вот результатом не интересовался.

Домой я привёз в портфеле, подаренном мне мамой к 50-летию и сопровождавшем меня во всех поездках, сосновые шишки и несколько ананасов с оторванными «хвостами», чтобы экзотические плоды занимали меньше места.   

***

     Контакты с Хабитат имели продолжение. В первых числах ноября 1992 года неугомонный Рамачандран проводил в Нидерландах совещание по сотрудничеству правительственных и неправительственных организаций в области населённых пунктов. Я был командирован в Гаагу для участия в мероприятии, собравшем представителей и других развивающихся стран.

Поездка была интересной и полезной, состоялись встречи с руководителями Ассоциации международных подрядчиков, Конфедерации производителей и поставщиков строительных материалов и многие другие.

Однако не стану вдаваться в подробности, так как упоминаю о поездке лишь для того, чтобы ознакомить со своим выступлением на совещании. Ничего особенного в нём нет, но оно даёт представление о проблемах жилищного строительства, разрешением которых тогда приходилось заниматься:

«Делегация России впервые принимает участие в совещаниях, проводимых Хабитат по вопросам сотрудничества между правительственными и неправительственными организациями в области населённых пунктов. В предшествующие годы такой необходимости для нас просто не было. Государство являлось единственным владельцем капитальных вложений, хозяином их распределения, субъектом, который распоряжался судьбами и интересами людей.

Государственная градостроительная политика Союза, руководствуясь стратегическими целями, обретала порой форму лагерей, закрытых городов при производственных объектах, монофункциональных поселений от рабочего посёлка до города-завода с миллионным населением. Понятие человеческой среды обитания, требования экологии и экономики не выдерживали конкуренции с позицией государства.

Нельзя, однако, сказать, что даже в этих жёстко ограниченных рамках, были достигнуты исключительные успехи в жилищном строительстве. Сейчас в Российской Федерации 11 млн. семей и одиночек живут в коммунальных квартирах и в общежитиях. Свыше 2 млн. граждан обитают в ветхих и аварийных домах. Почти 17 млн. человек имеют жилую площадь менее 5 кв. метров на человека. Средняя обеспеченность жильём на одного жителя в России составляет около 14 кв. метров. В улучшении жилищных условий нуждаются 40 млн. человек, т.е. каждый четвёртый.

Вместе с тем, в годы перехода к рыночным отношениям положение в лучшую сторону не изменилось. Одномоментный отказ государства от монопольной роли инвестора, подрядчика и собственника, при неподготовленности процессов формирования рыночных институтов, привёл к резкому ухудшению ситуации в жилищной сфере. В условиях либерализации цен эту роль не смогли взять на себя организации и предприятия, ставшие экономически самостоятельными, не смогли взять и сами граждане из-за снижения жизненного уровня.

За последние два года ввод жилья сократился в полтора раза, в 1992 году он составит лишь 30 млн. кв. м., т.е. 0,2 кв. метра на одного жителя в год. Строительство жилья за счёт жилищных кооперативов, а также за счёт средств населения и прежде не превышало 10 процентов от общего объёма ввода, мало изменилось это соотношение и сейчас. На государственный жилищный фонд приходится 70 процентов всего жилья. Затраты на его содержание и ремонт пока оплачиваются нанимателями только в объёме одного процента, а коммунальные услуги - в объёме восьми процентов.

Понятно, к каким последствиям приводят, ограниченные возможности федерального и муниципальных бюджетов. Названные обстоятельства, а есть и другие, предопределяют необходимость жилищной реформы. В ходе реформы предстоит осуществить постепенный перевод жилищной сферы в безубыточную отрасль экономики при обязательной социальной защите малоимущих групп населения.

Правительство России разработало специальную программу по реализации жилищной реформы в ближайшие три года. Конечно, подразумевается не решение за этот период самой проблемы, что потребует намного больший временной срок, а создание системы, цель которой состоит в обеспечении права каждому гражданину свободно по своему выбору в соответствии с потребностями и возможностями семьи приобрести в собственность или получить в собственность благоустроенное жилище - квартиру или дом.

Программа предусматривает на 1993 - 1995 годы реализацию следующих основных задач:

- Преобразование системы законодательных и правовых норм в условиях формирования рынка жилья.

Российским парламентом принят Закон «Об основах градостроительства», первое чтение прошёл Закон «Об основах федеральной жилищной политики». Он предусматривает формирование системы правовых норм в области жилищного строительства. Вводится понятие недвижимости, позволяющее объединить регулирование жилищных и земельных отношений, сняты ограничения прав частной собственности. Определены социальные гарантии экономически защищаемым слоям населения.

Вводится понятие социального жилищного фонда и социальной нормы площади жилья. Определены основные принципы налогово-кредитной и финансовой поддержки граждан, иных инвесторов и предпринимателей, осуществляющих жилищное строительство.

Основополагающим актом федерального законодательства в области жилищных отношений станет разрабатываемый Закон «Основы жилищного законодательства Российской Федерации», который заменит явно устаревший жилищный кодекс РСФСР. Ряд изменений и дополнений, связанных с этой проблемой, вносится в проект новой Конституции Россию

- Социальные аспекты жилищной реформы.

Прежде всего, речь идёт об изменении структуры жилищного фонда по формам собственности. Федеральная жилищная политика предполагает способствовать постепенному росту доли жилищного фонда в частной собственности граждан и юридических лиц. Делается это по двум направлениям: приватизация государственного и муниципального жилищного фонда, включая фонд, находящийся в ведении государственных и муниципальных предприятий, и развитие нового частного жилищного строительства.

Закон «О приватизации жилищного фонда» принят ещё в середине 1991 года Уже можно говорить о некоторых результатах. В прошедшем году было приватизировано 120 тыс. квартир, что составляет около одного процента жилья. По прогнозным оценкам в текущем году будет приватизировано более 1,2 млн. квартир или 4 процента от жилищного фонда. Половина жилья приватизирована бесплатно. Однако даже бесплатная приватизация квартир, что допускается при определённых условиях действующим законом, не очень активизирует получение гражданами жилья в собственность.

Население слабо информировано о конкретных расходах по содержанию и ремонту жилья в условиях либерализации цен, оплате страховки и налогов. Процесс этот требует времени.

- Финансово-экономические, кредитные и налоговые аспекты жилищной реформы.

Финансирование жилища остаётся наиболее сложным вопросом. Необходимо определить государственную финансовую поддержку жилищного строительства. Требуется сформировать стабильные бюджетные и внебюджетные источники, образовать инвестиционный фонд.

Надо усовершенствовать системы кредитования жилья, создать банковские структуры, отработать механизмы залога недвижимости, ипотечного кредита, льготного или бесплатного предоставления подготовленных в инженерном отношении участков земли под застройку. Нужно ввести налоговое стимулирование инвестиционной активности в жилищной сфере для всех инвесторов, включая иностранных.

Многое требуется сделать, но не стану больше задерживать Ваше внимание. Не думаю, что моя информация содержит нечто необычное или малознакомое для присутствующих здесь представителей других государств. Каждому из них пришлось или приходится решать подобные проблемы. Кому-то раньше, кому-то позже. Россия столкнулась с этими проблемами сейчас и одновременно со всеми сразу. Замечу, что в определённой мере аналогичная ситуация сложилась и в других странах бывшего Союза.

Естественно, решение стоящих вопросов в условиях перехода к рынку можно достигнуть только совместными усилиями государственных и негосударственных организаций. Государственные структуры существуют и уже осознали необходимость объединения усилий. Негосударственные структуры находятся в стадии хотя и интенсивного формирования, но формирования зачастую бессистемного. Сказывается отсутствие опыта у специалистов с рыночным мышлением.

Устремления вновь образуемых негосударственных структур порой трудно объяснимы, им не хватает масштабности, некоторые живут сегодняшним днём. Конечно, есть исключения. Наверное, всё сказанное мною в какой-то мере объяснило, почему делегация России впервые принимает участие в этом совещании. Опыт других стран и то его обобщение, которое выполняет Хабитат, представляют большой интерес.

Хочу поблагодарить доктора Рамачандрана за сделанное приглашение, поблагодарить правительство Нидерландов за предоставленную возможность провести совещание на высоком организационном уровне, поблагодарить всех выступавших за искренность в обсуждении».

***

     Спустя две недели, после памятной поездки в Кению, в Турции проходило заседание Российско-Турецкого делового совета, сопредседателем которого с нашей стороны был министр внешних экономических связей П.О. Авен. Заседание посвящалось развитию сотрудничества в области подрядного строительства, промышленности и передовых технологий, имеющимся трудностям в отношениях и путям их разрешения.

Министр благоустройства и строительства Турции Онур Кумбараджибаши пригласил меня приехать заблаговременно, чтобы к началу официального мероприятия обсудить вопросы взаимодействия. До этого мы уже трижды встречались с ним в России, установили деловые контактов и нашли взаимопонимание. Последний раз он был в мае 1992 года в составе делегации, которую возглавлял премьер-министр Турции Султан Демирель.

Президент России Б.Н. Ельцин в честь высокого гостя давал приём в Грановитой палате Кремля. Я оказался в числе приглашённых на торжественный обед, хотя для простых смертных в 19.00 часов обедать поздно, а ужинать ещё рано. Мне не приходилось до этого бывать в Грановитой палате ни с экскурсией, ни, тем более, на мероприятии, проводимом первым лицом государства.

Конечно, приехал, как и предупреждали меня, с запасом времени. Ранних гостей пока не пропускали в зал, где их ждал гигантский стол в форме распластавшейся буквы «П», накрытый на сто персон. Перекладина у буквы «П» была вдвое длиннее, чем каждая из стоек, чтобы главное лицо обозревало весь стол, и этому не мешали колонны, стоявшие в зале. Официанты, исключительно мужского пола, завершали сервировку стола. Они перемещались быстро, но без сутолоки, а их количество не поддавалось счёту.

Представители российской стороны, присутствовавшие на приёме, в большинстве своём мне были знакомы. Если я кого-то не признавал сразу, то по причине подтянутости, нарядной одежды и печати торжественности, запечатлённой на лице. В рабочем костюме, так как выходного не имел, с папкой для деловых бумаг в руках мне было неловко находиться в компании коллег, только никто из них не обращал на это внимание.

Наконец, после получасового опоздания, было разрешено пройти к столу. Едва участники встречи разобрались с фамилиями на табличках, как им пришлось аплодисментами встречать Президента России и премьер-министра Турции. Они появились улыбающимися, что должно было свидетельствовать об успешном ходе переговоров, заняли почётные места в центре стола, после чего все расселись.

Начались продолжительные приветственные речи, переводившиеся то с русского языка на турецкий, то наоборот. Произносившиеся слова ни к чему не обязывали. Ельцин был бодр, словоохотлив и самоуверен. Важность сказанного подчёркивал паузами, жестами и мимикой. Спустя полтора часа завершились тосты, прекратилась подача блюд и спиртного. Как и бывает на официальных приёмах, в чём я потом многократно убеждался, гости разошлись трезвыми и голодными. Сытно поесть и побаловаться напитками позволили себе немногие.

На следующий день утром в Екатерининском зале Большого Кремлёвского Дворца началась рабочая встреча. Проводил её Е.Т. Гайдар с несколькими участниками. Россию представляли министр экономики А.А. Нечаев, министр внешних экономических связей П.О. Авен и я.  От Турции были премьер-министр, министр строительства и несколько членов делегации.

Обсуждался широкий круг вопросов: транспортировка газа, строительство заводов по переработке сахара, погашение Россией долга, поставка военных вертолётов, модернизация портов на Чёрном море для отгрузки нефти, направления использования кредита, предоставляемого Турцией.

Разговор имел продолжение и после обеда, в нём нашлось место строительной отрасли: расширение связей между министерствами, подписание протокола о намерениях, установление личных контактов между министрами, совместная работа строителей в третьих странах, и прочее.

Делегация Турции пробыла несколько дней, и мы с господином Кумбараджибаши успели выполнить несколько поручений своих шефов. По этому поводу «Новая строительная газета» писала:

«В переговорах, состоявшихся между двумя министрами строительства, участвовали представителями строительных организаций обеих стран. Был подписан протокол о намерениях по установлению тесного сотрудничества в области строительства и производства стройматериалов между Россией и Турцией. Основные цели протокола сводятся к следующему: содействие налаживанию прямых контактов между строительными организациями наших стран, подготовка и обучение кадров, обмен научно-технической информацией».

Наши организации общестроительного профиля тогда действительно не имели опыта работы в условиях рыночной экономики, им были неведомы используемые методы и приёмы, система и порядок взаимоотношений. Развитие прямых контактов с фирмами зарубежных стран представляли для российской стороны большой интерес.

До перестроечных лет ведущие специалисты и руководители всех рангов строительной отрасли не воспринимали всерьёз турецких строителей. И на то были основания, так как уровень индустриализации и механизации работ в Союзе не шёл в сравнение с тем, что имела Турция. С развалом экономики страны отрасль быстро лишилась этих преимуществ, а опыт работы при рыночных отношениях не приобрела. Его нужно было заимствовать и нарабатывать. Оказалось, что у турков было чему поучиться.    

***

     Четыре месяца спустя, уже  российская делегация совершала ответный визит в Турцию. В её состав вошли более тридцати руководителей ведущих ассоциаций, концернов, организаций и предприятий строительного комплекса страны. Целью поездки являлось участие в совместном заседании Российско-Турецкого делового совета, на которое были приглашены представители крупнейших фирм Турции, имевшие отношение к строительству и производству материалов. Встреча предполагала установление прямых контактов между участниками.

Наша делегация прибыла в Анталью 25 сентября. Гостеприимные хозяева поселили коллег по профессии неподалёку от города в отеле «Пальмье». Отель специализировался на приёме туристических групп, имел много площадок для занятий спортом, проведения соревнований и не меньше таких уголков, где весь день можно было бесплатно пить вино и закусывать. Такой порядок распространялся не только на гостей из России, но и на всех проживающих.

Я вылетел в Турцию за два дня до отправления группы, мой маршрут включал ещё посещение Стамбула и Анкары, но к прибытию основной группы был в отеле. Ко мне была приставлена охрана из двух человек, от которой я вскоре отказался. Видимо, не каждому дана способность чувствовать себя свободным человеком в окружении охранников. Меня их присутствие раздражало.

Заседание делового совета проходило по обычной схеме. Открывалось оно выступлениями сопредседателей, потом послов, потом министров по строительству. На пленарной части заседания были доклады сторон о развитии торговых отношений, о возможностях, препятствиях и предложениях в области промышленного сотрудничества и подрядных дел.

Вечером руководители турецких фирм встречались с представителями организаций из Москвы, Тюмени, Перми, Карачаево-Черкесии, Ставрополя, Тулы, Воркуты, Воронежа, Краснодара и Челябинска. В воскресенье работали секторы по различным направлениям деятельности, шли двухсторонние встречи и переговоры.

На следующий день состоялась встреча с участием представителей государственных структур России и Турции, были сделаны многочисленные сообщения. Естественно, в работе делались перерывы, участники имели свободное время, собирались на совместные ужины, на заключительный коктейль. Ранним утром 29 сентября наша делегация с хорошими воспоминаниями покинула Анталью.

Был подписан протокол о сотрудничестве между министерствами, установлены отношения между Ассоциацией подрядных организаций и стройиндустрии Турции и Союзом строителей России, организации и фирмы, минуя правительственные органы, вышли на прямые контакты. Может показаться странным, но наши организации прежде не имели право выходить непосредственно на иностранные фирмы.

Контакты осуществлялись только через министерства при их участии и контроле, когда же представилась возможность выходить на инофирмы самостоятельно, то они не знали с чего и как начинать. Подобные мероприятия открывали дверь в новый мир, где тебя ждали с целью получения прибыли.

За трое суток, проведённых в отеле, где вино потреблялось без ограничения, из русских и турецких руководителей, даже без знания языка, получился на удивление спаянный коллектив. В нём, правда, порой не все могли твёрдо стоять на ногах, но выручала взаимная поддержка. Я с удовлетворением отмечал, что наши представители были намного крепче турецких. В этом деле им не нужно было заимствовать зарубежный опыт.

***

     Пожалуй, нет необходимости продолжать рассказ о других зарубежных командировках, поскольку в них было много сходного. Совпадали задачи и цели, программы посещений, рассматриваемые вопросы, круг должностных лиц и представителей фирм, с которыми встречался, даже названия гостиниц, где приходилось останавливаться.

Частота поездок возрастала, а реальную отдачу, которую мог бы ощутить, они не давали, несмотря на то, что приобретался опыт ведения переговоров и общения, знание вопросов, которые в первую очередь интересуют иностранных партнёров, умение в выгодном свете представить материал и прочее.

Конечно, результат от контактов и переговоров хотелось получить сразу. Поначалу была твёрдая уверенность в этом, ведь настолько очевидны преимущества, получаемые иностранным инвестором в России: наличие природных ресурсов, квалифицированных рабочих и инженерно-технических специалистов, дешёвой рабочей силы и огромного рынка сбыта продукции.

Иностранные партнёры и не возражали против этих доводов, перечисляемые достоинства видели и сами, но они различали и недостатки, которые нам не дано было знать, так как предпринимательству обучены не были. Очень скоро пришло понимание того, что основная цель у иностранных фирм, производящих строительные материалы, это продать свою продукцию, а у строительных организаций - получить подряд на выполнение работ.

Для создания совместных предприятий, вложения собственных капиталов в развитие производств, что нас интересовало больше всего, условия пока не созрели. Это произойдёт в отдалённом будущем, но его нужно было приближать, работая в этом направлении сейчас. 

Контакты с зарубежными организациями происходили не только за пределами границы государства. Основная их часть приходилась на российскую территорию. Нельзя не отметить при этом, что мы оказались более медленными на подъём и не такими шустрыми в делах, как иностранные предприниматели.

Если наши зарубежные поездки для поиска партнёров и инвестиций участились с 1992г., то иностранцы хлынули в Россию ещё в начале перестройки, а в 1991г. уже были везде. И, естественно, предпочтение отдавали столице государства.

Редкая неделя обходилась без того, чтобы я не принимал иностранную делегацию, не посещал выставку с участием инофирм или не присутствовал на приёме в каком-нибудь посольстве. Наиболее активными тогда были представители Германии, США, Англии, Турции, Японии, Финляндии, а из международных организаций - ЮНЕСКО.

Часто поручения о переговорах с представителями министерств или крупных иностранных компаний поступали от аппарата правительства. Министерству поручалось принять ходоков и провести собеседование, чтобы уточнить суть предложений и оценить целесообразность дальнейших контактов. В большинстве случаев переговоры продолжения не имели.

Инофирмы обращались и непосредственно в министерство. Никто не отказывал в переговорах, однако их результат, как правило, был нулевым. Уже при первой встрече без особых усилий и затрат времени выяснялось, что имеешь дело с явным проходимцем-одиночкой, желающим без финансовых затрат на неразберихе в России заработать капитал, либо с фирмой со сходными целями. Грязи и пены тогда в нашу страну занесло много. Не всё выглядело так мрачно, если иметь в виду отношения с государственными органами по строительству других странах. Но об этом я уже упоминал. 

***

     Мои заграничные поездки регулярно чередовались с разъездами по стране, которых было не меньше. Вопросы возникали неожиданно в разных концах страны. Приходилось срочно отправляться в дорогу, чтобы на месте разобраться с проблемой и принять решение. Порой для этого мне хватало полномочий, которыми был наделён, но иногда требовалось вмешательство правительства. В таком случае оно ориентировалось на предложения, подготовленные по результатам командировок.

Я выезжал в Елабугу, Томск, Уфу, Ереван, Пензу, Улан-Удэ, Краснодар, Тынду, Благовещенск, Читу, Абакан, Пермь. Неоднократно был в Брянске и много раз навещал Свердловск. Причины для командировок были разные, но пребывание в городах никогда не ограничивалось одной темой. Одновременно приходилось знакомиться и разбираться с положением дел по вопросам, находившимся в ведении министерства. Подтверждением тому может служить такой пример.

В начале 1991 г. в средствах массовой информации Томской области особое место стало отводиться оползневым явлениям. Приближался весенний паводок на реке Томь. Паводок и подъём уровня грунтовых вод провоцировали сползание речного берега. Его высота  на трёхкилометровом участке реки колебалась от сорока до ста метров. К тому же грунтовая толща имела 15-ти метровую прослойку из лёссовидных суглинков.

Ничего удивительного в появлении оползней не было, речное русло в природных условиях склонно при определённых обстоятельствах менять своё местоположение. Однако были причины, не располагавшие только к философским размышлениям. Требовалось принимать меры по укреплению берега.

Дело в том, что этот участок реки находился в черте города Томска. В полукилометре от обрыва появились многоэтажные дома и детские учреждения одного из кварталов жилой застройки. Ближе к реке мостились старинные деревянные избы, сползавшие время от времени в воду.

Происходило это редко, но чёткая тенденция прослеживалась: берег постепенно отступал. Движение не было равномерным, оно то ускорялось, то замедлялось настолько, что о нём забывали, пока оно вдруг не напоминало о себе очередным обвалом грунта.

Активизировалось сползание спустя несколько лет после строительства нового микрорайона. Как это всегда бывает при освоении площадок застройки, поднялся уровень грунтовых вод. Они стекали к реке и изнутри подтачивали обрывистый берег. 

Я познакомился с этой городской проблемой ещё в 1987 году, когда впервые приехал в подведомственный мне Главтомскстрой, будучи заместителем министра Росуралсибстроя СССР. Противооползневые мероприятия проводились уже тогда. Работы велись в соответствии с плановыми заданиями, знали о них далеко не все городские жители, а характер освещения журналистами хода строительства был сдержанным.

Сейчас же корреспонденты, освободившиеся от пут цензуры, усердствовали сверх всякой меры, пользуясь слухами и веря собственной фантазии больше, чем специалистам и здравому смыслу. Они прогнозировали в ближайшее время страшные беды, которые обрушатся на горожан. Не хочу этими словами умалять серьёзность проблемы, она заслуживала самого пристального внимания, но впадать в истерику сочинителям было никак нельзя. Нельзя не только в данном случае. Проблема докатилась до Москвы.

Пришлось вылетать в Томск. В полночь 11 марта добрался до гостиницы. Утром провёл встречу в Томском инженерно-строительном институте, где обучалось три тысячи студентов. Обсуждались вопросы подготовки кадров для строительной отрасли, повышения эффективности научно-исследовательских работ. Не осталась в стороне тема, которая была причиной моего приезда.

Затем побывал на площадке, где велись противооползневые работы. В 10.30 началось обсуждение проблемы со специалистами заказчика, института «Гипрокомунстрой», Томского инженерно-строительного института, Московского ТИСИЗ (институт изысканий), контрольно-измерительной станции, строительных организаций. Представители науки в панику не впадали. Их точки зрения сводились к следующему:

«Причина оползней техногенная, а только затем естественно-природная. В этой связи нужно корректировать проект. Истратили 21 млн. рублей, а получили нулевой эффект. Боремся со следствием, забыв о причине. Первопричина - техногенная нагрузка, следует ограничить застройку прилегающей территории. Требуется прокладка в толще берега вдоль реки на глубине 60-ти метров дренажной штольни диаметром 4 м и длиной 2,2 км для осушения грунта, устройство контрбанкета и уполаживание берега. Необходима экспертиза проекта».

Принципиальные подходы к решению проблемы были определены, в них не нашлось места дорогостоящей штольне. Проектный институт получил задание на разработку альтернативных вариантов, а экспертным органом была тут же назначена Государственная вневедомственная экспертиза при Минстрое России, которую возглавлял Жуковский Ю.Б. Работы по имеющемуся проекту, с учётом ряда внесённых по ходу обсуждения корректировок, было предложено продолжать. Принятые решения никем не оспаривались и были внесены в подписанный мною протокол.

После обеда провёл совещание с руководителями строительных организаций области. Прежние оперативки с участием министра сводились к отчёту командиров производства о выполнении плановых заданий по объёмам освоения капитальных вложений и срокам ввода объектов. Если задавались вопросы, то они касались нехватки людских и материально-технических ресурсов.

Никому в голову не приходило заговорить, например, о ценах. И ответы в большинстве случаев были заранее известны - повышение производительности труда, переход на жёсткий режим экономии, использование внутренних резервов.

Теперь многое изменилось. В выступлениях отчётные показатели уступили место критике новых порядков, предложениям и многочисленным вопросам.  Вот и мне пришлось разъяснять содержание постановлений правительства и других нормативных актов, рассказывать о готовящихся решениях, раскрывать их смысл, отвечать на вопросы, интересовавшие работников отрасли в то смутное время. Конечно, главное внимание уделялось системе ценообразования и особенностям управления собственностью.

После завершения переговоров у меня взяли интервью корреспонденты областного радио и газеты «Трибуна». Словно сговорившись, каждый из них почему-то просил меня в конце дать оценку самому себе. Видимо, за время общения со мной, а они весь день присутствовали на встречах, сами не смогли прийти в отношении меня к какому-то определённому выводу.

В конце рабочего дня состоялся обмен мнениями с председателем облисполкома Кушнаревским Олегом Эдуардовичем по тем проблемам, обсуждению и решению которых был отдан день производственной жизни.

13 марта в 9.00 я спускался по трапу в московском аэропорту Домодедово к своей служебной машине, стоявшей у самолёта. Через две недели, правда, уже из аэропорта Внуково улетел в Ереван.

***

     О восстановительных работах в Армении после Спитакского землетрясения я рассказывал, поэтому нет необходимости возвращаться к деталям. Скажу только, что особенно трудным был начальный период, когда в Ленинакане, Спитаке и других населённых пунктах создавались строительные поезда, прибывали рабочие и специалисты из разных уголков страны, поступала техника и материалы, разрабатывалась документация, возводилась база строительной индустрии.

Постепенно жизнь командированных людей налаживалась, привлечённые организации развернули массовое строительство жилья в новых микрорайонах. Отставание от заданий партии и правительства по объёмам освоения капитальных вложений и вводу жилых домов продолжалось, но заложенная основа позволяла уверенно смотреть вперёд. Не было сомнений в том, что намеченная программа восстановительных работ будет выполнена в ближайшие два года. Так бы в итоге и получилось, если бы во весь голос не заявила о себе перестройка.

В начале 1991 года затрещала по швам система управления строительными поездами, организация снабжения материальными и техническими ресурсами. Армения настаивала на принятии мер по наращиванию темпов строительства. Сами руководители Республики, что в равной мере относилось и к предыдущим годам, не имели реальной власти, и практически мало влияли на  вопросы, способствующие восстановлению городов из руин.

Руководство Советского Союза в буйстве перестроечных дней, когда организациями стали управлять лица, выбранные коллективами, когда были отпущены цены, когда вершился делёж собственности, изменить ситуацию не могло. Хозяином и распорядителем стали рыночные отношения. За всё надо было платить, а средства отсутствовали.

Несмотря на сложную обстановку, правительство РСФСР готовилось принять постановление по активизации восстановительных работ, для чего нужно было оценить положение дел на месте. К тому же ко мне обратились руководители концернов и ассоциаций, чьи строительные поезда трудились в Армении. Их вопросы касались оплаты выполненных работ, технической документации и договорных цен.

Вечером первого апреля 1991 года я вылетел в Ереван. Меня встречали В.П. Колчин, который возглавлял в Армении строительные поезда концерна «Росгражданстрой», и заместитель председателя Госстроя Республики. Колчина я знал по работе в Свердловской области, и не раз убеждался в его крепких деловых качествах. За разговорами в машине путь к Ленинакану, преодолённый мною в предыдущие годы многократно, не показался длинным, но к гостинице добрались только в полночь. Первый день апреля располагал к шуткам и розыгрышам, а было не до них.

К началу смены руководители проектно-строительных объединений, координировавшие деятельность своих поездов, были в сборе. Вместе мы осмотрели площадки жилой застройки и объекты производственной базы. Особых достижений строителей я не заметил, да и их самих-то почти не осталось. Апатия и уныние пришли на смену боевому настрою, самоотверженности и энтузиазму, которые раньше помогали одолевать трудности.

Потом провёл совещание, на котором были рассмотрены итоги работы в первом квартале и, так называемые, постановочные вопросы. Докладчики сменяли друг друга: Московская область, Росурасибстрой, Россевзапстрой, Росюгстрой, Минмонтажспецстрой, Мосспецстрой, город Москва, Спитакагрострой и др. Судя по информациям, даже с учётом того, что в них намеренно сгущались краски, положение строителей было крайне тяжёлым.

На плаву держался только московский трест численностью пятьсот человек, заключивший договор подряда на текущий год и укомплектованный всем необходимым.  Материальными и техническими ресурсами его обеспечивал за свой счёт строительный комплекс Москвы, он же принимал на себя убытки.

Организации других регионов России с местным заказчиком договоров не имели. Строительно-монтажные работы, выполненные ими в первом квартале, были оплачены только в объёме заработной платы. Не была в полном размере погашена задолженность за работы в предыдущем году.  В таких условиях подрядчики самостоятельно существовать не могли, и если они пока подавали признаки жизни, то благодаря тому, что их содержали  российские концерны и ассоциации.

Трудным был кадровый вопрос, однако правительство Армении не принимало давно обещанное решение о передаче подрядчикам 10 процентов жилья, сдаваемого в эксплуатацию, что позволило бы привлечь на стройки местные кадры. Подрядные организации держались на командированных рабочих.  

Было понятно, что Армения не может финансировать восстановительные работы, но в таком же положении находились тогда Советский Союз и РСФСР.

Строительные организации под натиском объективных обстоятельств распадались, люди бросали рабочие места и разъезжались по домам. Например, в концерне «Росюгстрой» из 23 строительных поездов на тот момент осталось 6. Никто не мог поручиться, что завтра не произойдёт их самоликвидация.

С армянской стороны на состоявшемся совещании присутствовали председатель Совмина Чафталамян Р.М. и руководитель Госстроя Чахмахчян А.А. Ещё до начала мероприятия мы обменялись информацией. Правительство Армении намеревалось принять постановление, в котором собиралось чётко оговорить порядок заключения договоров подряда, функции Главарменстроя, оформление кредита для оплаты строительных работ и погашения задолженности.

Договорились о подписании соглашения между Госстроями для оперативного решения вопросов, возникающих по ценообразованию, технической документации, контролю качества и другим.

На самом же совещании хозяева в полемике не участвовали. К такой манере их поведения я привык ещё тогда, когда от Минтяжстроя СССР курировал восстановительные работы в Ленинакане. Тем не менее, после совещания, мы обсудили формулировки пунктов протокола, который предстояло нам завтра подписать. Подготовка протокола, естественно, осталась за мной, но и к этому я давно привык, так как армянские коллеги не любили заниматься черновой работой.

Потом они пригласили меня поужинать. В гостеприимности, в умении организовать застолье даже в походных условиях, отказать им было нельзя. Наконец, распрощались до завтрашнего дня, и хозяева уехали в Ереван.

В пять утра, ещё не умывшись, я сидел на кровати и торопливо писал протокол, чтобы успеть передать текст к началу рабочего дня машинистке. Всё сложилось удачно, и, забрав экземпляры протокола, я с Колчиным и руководителем ПСО «Спитакагрострой» Е.А. Акимовым выехали в Спитак.

По дороге заезжали в населённые пункты, которые отстраивали после землетрясения организации гражданского и аграрного профиля из России. Работали сельские строители активнее, чем городские. Разница, видимо, объяснялась тем, что волны перестроечных преобразований докатывались до них не то с опозданием, не то ослабленными. Как бы там ни было, а дела в отдалённых местах шли лучше. В столицу Армении мы возвращались каким-то объездным путём, минуя Ленинакан.  

День выдался везучим. Удалось подписать с Совмином Республики протокол вчерашнего совещания, а с Госстроем - соглашение о сотрудничестве. Оставалось лишь благополучно добраться домой.

Командировка в Армению была скоротечной, но результативной: по одним вопросам удалось договориться, по другим - найти решения. Вместе с тем, крупные проблемы остались. Они касались источников финансирования восстановительных работ, введения дополнительных льгот для закрепления рабочих и специалистов, поощрения индивидуального строительства жилья и др. Можно заметить, что эти проблемы связаны с дополнительным выделением бюджетных средств.

Подготовить соответствующее представление в правительство труда не составило. Более того, состоялось обсуждение «предложений по активизации восстановительных работ в Армении» с руководителями концернов и ассоциаций. Я передал материалы в аппарат правительства 10 апреля. Именно в этот день на заседании Совмина России рассматривалась программа мер правительства Союза по выходу из кризиса, а также проект Союзного договора.

Кризисное положение, в котором оказался Союз, признавалось уже открыто. Эта глобальная проблема потеснила все другие. О ликвидации последствий землетрясения в Армении больше не вспоминали. Считанные месяцы оставались до распада СССР.

Восстановительные работы в Армении какое-то время продолжались по инерции.

***

     Спустя неделю после возвращения из Армении я вылетел в Брянск. После аварии на Чернобыльской АЭС наиболее плотное радиационное загрязнение пришлось на Брянскую область. В зонах, где по действовавшим нормам не допускалось проживание людей, оказались населённые пункты. Переселенцам из этих мест нужно было предоставить жильё в экологически чистых районах.

Решать эту проблему, а она касалась, хотя и в меньшей степени, ещё 13 областей, государство взялось с опозданием, но, как говорится, всем миром. Вышло специальное постановление партии и правительства. Практически все территориально-административные единицы Союза получили задания по оказанию Брянской области помощи в строительстве жилья: объём ввода, место строительство и срок исполнения.

Большим обременением для исполнителей это задание не являлось, но трудностей на пути встретилось много. Началась эпоха перестройки, направить строителей на работы в другую область командным путём было уже нельзя. Требовались экономические рычаги, которым власти не придали должного значения. Нужно было установить точное количество переселенцев, подыскать места для новостроек, оформить землеотводы, провести согласования, разработать техническую документацию и др.

В октябре 1990 года был создан Государственный комитет по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Вскоре его переименовали в Госкомитет по социальной защите граждан и реабилитации территорий, пострадавших от Чернобыльской и других радиационных катастроф.

Изменение названия не отразилось на направлении деятельности, а лишь расширило географию объектов. Обязанности комитета состояли в радиационной оценке ситуации на местах, определении границ опасных зон для проживания, подготовке предложений по переселению людей и ликвидации последствий от чрезвычайных происшествий такого рода. Первым руководителем Госкомитета с названием, растянувшимся подобно шлейф от радиоактивного облака, был С.С. Волощук.

В теоретическом плане он казался подкованным специалистом, докладывая на заседаниях правительства, погружался в такие глубины специфических процессов распада материи, негативного воздействия продуктов распада на живые существа и окружающий мир, что его переставали понимать. Вопрос о том, что же предпринять в данном конкретном случае, останавливал его, уверенность пропадала, и формулировка предложения ему не давалась.

Он проработал в должности руководителя комитета полтора года, пока не получил отставку. Тем не менее, мне довелось за этот отрезок времени не раз контактировать с ним в Москве, бывать в совместных поездах, задавать из любопытства вопросы, а потом просить перейти на человеческий язык и применить знания на деле. Волощук личным примером подтверждал, что переход от теории к практике, которые далеко отстоят друг от друга, весьма сложен и даётся не каждому человеку.

Прокуратура России проверяла исполнение природоохранного законодательства, выявляла нарушения «Указов Президента и Постановлений Правительства», обвиняла в бездеятельности администрации областей и другие уровни власти. Доставалось и подрядным организациям, не осваивавшим выделенные капитальные вложения. Строители ссылались на отсутствие площадок и технической документации. Под прицелом критики был и комитет Волощука: медленно шла комплектация специалистами, границы «загрязнения» территорий толком очерчены не были.

Из-за общих недоработок задания по переселению жителей из опасных районов срывались. Правительство по этому поводу выказывало беспокойство и требовало ускорить работы. Население волновалось из-за того, что подвергалось опасности и, вместе с тем, не хотело покидать насиженные места. Неразберихи хватало. Обстановку той поры кратко можно было обрисовать так:

«Отсутствовал окончательный перечень ликвидируемых деревень и посёлков, так как продолжались споры вокруг допустимых нормативов. Не было итогового списка застраиваемых мест. Порой стройку начинали там, где экологическая обстановка не была пригодной для постоянного проживания людей».

Волощук, не зная специфики строительной отрасли, с таким ворохом навалившихся разом проблем не справлялся. Тогда правительство оставило за ним на Брянщине «радиационное» направление, а мне поручило контролировать вопросы строительства: проведение изысканий, разработку генеральных планов, проектов детальной планировки, проектно-технической документации, ведение общестроительных и специальных видов работ.

Вечером 11 апреля 1991 года я прилетел в Брянск. В аэропорту, что было совершенно неожиданно, меня встречала большая группа руководителей разного ранга, словно они рассчитывали тут же получить ответы на все накопившиеся вопросы. У нас есть привычка надеяться на приезд барина, который всех рассудит.

Любопытные были отпущены, а остальные, рассевшись по машинам, поехали знакомиться с возможностями местного домостроительного комбината, поставлявшего изделия на некоторые площадки застройки. Только в 23.00 члены делегации оставила завод в покое, и отправились по домам и в гостиницу, разглядывая через автомобильные стёкла городские достопримечательности.

Ранним утром после переговоров с председателем исполкома выехал в Никольскую слободу, где возводилось жильё для переселенцев. Стандартные сельские домики разной степени готовности на пустынном месте стояли в линию.

Переезд селянина на новое место жительства не приравняешь к смене квартиры. Даже в городе перебраться с имуществом и привычками в другой район процедура хлопотная, удовольствия она не доставит. Для деревенского жителя  это подлинная трагедия. Надо не только переехать со всем скарбом, но и суметь прижиться на новом месте, которое не ты себе выбирал, а проектировщики, которое не ты планировал и обустраивал по своему разумению, а архитекторы.

Возвращаясь из Никольской слободы, заехали в Овстуг, взглянуть на музей Тютчева. Потом отправились в Почеп на очередную новостройку, на обратном пути не пропустили Красный рог с усадьбой А. Толстого. Весь день колесили по области. Кроме двух основных мест застройки ознакомились с состоянием дел и на тех площадках, где в существующих деревнях возводились группы домов для переселенцев.

В субботу утром состоялось оперативное совещание с участием строителей, заказчиков, проектировщиков, субподрядчиков, руководителей Брянского облисполкома.

Предполагая круг вопросов, которые обязательно будут заданы и по ним потребуется оказывать помощь, со мной в командировку поехали начальники главных управлений Госстроя В.И. Борисов, С.И. Полтавцев и А.А. Цветков. Это были специалисты высокого класса, я относился к ним с глубоким уважением. О нашей совместной работе у меня остались тёплые воспоминания. Был приглашён на совещание и генеральный директор объединения «Росстройизыскания» Л.Г. Кушнир - знающий, энергичный, деловой руководитель. Мы и сейчас иногда встречаемся с ним. 

На совещании, длившемся три часа, были заслушаны сообщения заказчика, проектировщиков, ведущих подрядных организаций. Выступило 15 человек. Основные проблемы и вопросы строек обозначились быстро. Перечислю некоторые из них. К работам в  Брянской области из других российских областей было привлечено тридцать подрядных организаций, входивших в концерны и ассоциации. Разработку технической документации вели сорок проектных институтов. Обилие участников процесса и отсутствие координации порождало неразбериху.

Организации концерна «Росюгстрой» и ассоциации «Росуралсибстрой» вообще не имели документации, а концерна «Росевзапстрой» были обеспечены ею на тридцать процентов. Чертежи на нулевые циклы институты обещали полностью выдать в апреле-мае. Отказались от ведения работ строители из Пскова, Архангельска, Оренбурга и Свердловска.

Изыскательские работы были завершены только на 12 площадках. Из 42 генеральных планов институты разработали лишь 9. Неудовлетворительно заключались договоры подряда. Не имели прикрепления фонды на лес и топливо. Не хватало бумаги и оргтехники. Задерживалось оформление отвода земли. Отсутствовал авторский контроль. Не готовилась программа работ на следующий год.

Для того чтобы выслушать взаимные претензии участников строительства, нужно иметь крепкие нервы и выдержку, но этого мало. Вопросы нельзя оставить без ответа, надо определить исполнителей, установить сроки, отразить поручения и обещания в протоколе, а потом систематически проверять исполнение.

Авария на Чернобыле случилась давно, в те годы ещё можно было управлять строительным процессом, но тогда, в период замалчивания происшествий такого рода, эта тема не получила должного внимания. Теперь командный метод управления процессом не действовал, а другой пока не был создан.

С новыми обстоятельствами приходилось считаться. Хорошо ещё, что строящиеся объекты сносно обеспечивались финансированием. В других местах были недопустимые перебои с оплатой работ. Это обстоятельство понуждало строителей ехать сюда на заработки из других областей.

После завершения совещания участники не расходились. Они стали задавать вопросы о готовящемся правительством постановлении по льготам для строителей, работающим в Брянской области. К ближайшему будущему интерес проявлялся до отлёта самолёта. Из аэропорта, несмотря на позднее время, поехал на работу, чтобы рассмотреть почту, поступившую накануне.

Ход работ в Брянской области был взят службами Госстроя под контроль, оказывались помощь и содействие. Навещать Брянск мне пришлось ещё несколько раз для проведения на месте оперативных совещаний. Постепенно вопросы решались, а после выдачи технической документации на основные объёмы работ вмешательство Госкомархстроя в такой мере уже не потребовалось. 

Госкомчернобыль России к середине 1992 года разработал проект «Единой государственной программы по защите населения Российской Федерации от воздействия последствий Чернобыльской катастрофы на 1992 - 1995 годы и на период до 2000 года». Это был многостраничный и многоплановый документ, на составление которого, по моему мнению, ушли все силы Волощука и его аппаратных работников. Программу разослали на отзыв  государственным органам, а в сентябре она обсуждалась на заседании правительства.

Позволю привести своё выступление при обсуждении: «Министерство рассмотрело откорректированный Госкомчернобылем проект «Единой государственной программы...» и считает, что проект программы охватывает широкий круг вопросов, связанных с реабилитацией населения и территорий, пострадавших от радиационного загрязнения. Её основные положения могут быть одобрены.

Вместе с тем, Госкомчернобыль не принял во внимание предложение Минстроя (письма от 6.12.91г. №3-19/597 и от 9.04.92г. №3-14/66) о включении в состав программы самостоятельного раздела, определяющего градостроительную политику в пострадавших районах (см. стр. 71). В результате в программе не нашла отражение проблема расселения и особенности функционирования городских и сельских населённых пунктов в зонах с различным уровнем радиационного загрязнения.

Не предусматривается разработка проектов жилых зданий и объектов социально-бытового назначения, нормативных документов по проектированию и строительству, новых строительных материалов и конструкций, обеспечивающих возможность проживания в загрязнённых зонах. Стоимость этих работ составит около 200 млн. рублей на 1992 - 1995 годы.

Состояние строительных работ, связанных с ликвидацией аварии на Чернобыльской АЭС, показывает, что установленные правительством задания на 1992 год находятся под угрозой срыва. Основными причинами такого положения являются несвоевременное финансирование в первом полугодии строительно-монтажных работ и экономическая незаинтересованность подрядных организаций.

Учитывая изложенное, министерство считает, что рассматриваемая программа может быть реализована лишь при экономической заинтересованности всех организаций, участвующих в её выполнении. В связи с этим министерство просит правительство ускорить выход постановления «О дополнительных льготах подрядным организациям, участвующим в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС».

***

     5 мая 1991 года правительство одновременно подписало постановления о порядке экспертизы и утверждении технико-экономических обоснований и проектов, а также о порядке утверждения перечней проектов, титульных списков и комиссий по приёмке объектов в эксплуатацию. Эти документы готовились в Госстрое Ю.Б. Жуковским, который возглавлял Государственную вневедомственную экспертизу. Выходу в свет постановлений придавалось особое значение, поскольку в них учитывались новые условия хозяйствования и перехода на рыночные отношения.

Не случайно по «горячим» следам уже 22 мая я проводил в Пензе всероссийское совещание с работниками экспертных органов. Обсуждались вопросы создания ассоциации «Росэксперт», повышения компетентности органов экспертизы, укрепления их специалистами, создания банка данных и другие.

Давались рекомендации по характеру взаимоотношений с авторами проектов (сохранять авторский замысел, обеспечивая нормальную среду обитания для человека), с подрядными организациями и исполнительной властью (сохранять самостоятельность и независимость). Провозглашались и лозунги: «Работать так, чтобы в вас нуждались заказчики! Нужно не захватывать власть, а заслужить уважение высоким уровнем квалификации!».

Моя командировка в Улан Уде и Иркутск в середине июня 1991 года была связана с проведением Всероссийского совещания архитекторов. Тогда ещё удавалось на выезде организовывать такие масштабные мероприятия. В каждом регионе состоялись встречи с местными архитекторами, с работниками служб архитектурно-строительного контроля и проектных институтов и, конечно, с руководителями строительных организаций и предприятий стройиндустрии.

О строительстве Байкало-Амурской магистрали (БАМ) я знал не только по газетным материалам и телевизионным передачам. Мне довелось, когда работал заведующим строительным отделом Свердловского обкома партии, курировать работу областного отряда, возводившего на трассе в районе Тынды посёлки Кувыкта и Хорогочи. Довелось даже побывать в том суровом и труднодоступном крае.

БАМ покорил меня с первого знакомства. У этого великого проекта и гигантской стройки должна была быть счастливая судьба. Ибо достойны уважения те, кто задумывал магистраль, кто по тайге, горам и топям пробивал трассу, возводил мостовые переходы и насыпи, прокладывал железнодорожные пути.

В 1984 г. я оказался на БАМе вторично, проехав первым пассажирским поездом от Усть Кута в Иркутской области до Тынды. Попутчиками были люди, строившие дорогу, а ехали мы на митинг по случаю открытия сквозного движения по железнодорожной магистрали. Незабываемые впечатления остались от той поездки. Мне была оказана честь представлять на торжествах Свердловскую область. Тогда не думал, что окажусь на БАМе ещё раз и совсем по другому поводу.

После открытия железнодорожного движения строительные работы на БАМе продолжались: обустраивалась сама трасса, осваивались прилегающие к ней районы. Однако набирала обороты перестройка, в «свободной» печати появились статьи об экономической нецелесообразности эксплуатации магистрали, о необходимости её консервации и сворачивания работ.

Такие публикации возмущали, здравомыслящий человек, для которого что-то значило государство, так рассуждать не мог. Тем не менее, находились люди, отказывавшие России в будущем процветании.

Завершался 1991 год, правительство формировало бюджет страны на новый год. Был подготовлен проект постановления по продолжению строительства БАМа, в нём рассматривались вопросы, требовавшие уточнение фактического состояния дел. Разобраться с ними на месте и дать оценку обстановке поручили мне вместе с руководителем комитета по строительству Верховного Совета Е.В. Басиным,  который прежде работал начальником Главбамстроя. 

21 октября, спустя месяц после августовского путча, о котором рассказываю в одной из глав этой книги, я, Басин и заместитель президента концерна «Трансстрой» В.И. Сбитнев ночным рейсом вылетели в Благовещенск Амурской области. Это был ближайший к Тынде аэропорт, который принимал большие самолёты, совершавшие беспосадочные перелёты из Москвы.

Приземлились в полдень по местному времени. Нам хватило ощущений от долгого полёта и разницы часовых поясов, но пришлось пересаживаться на самолёт местной авиалинии, и полтора часа лететь в обратном направлении до населённого пункта Февральск, расположенного на трассе БАМа.

Он пока не значился на географических картах, наверное, это помогало ему вести размеренный и спокойный образ жизни. Хозяева, встретившие нас у трапа, повезли знакомить с базой строительной индустрии. Потом мы провели совещание с местными строителями, работавшими на длинных плечах магистрали в каждую сторону от Февральска. Вечером в вагоне начальника отделения железной дороги, прицепленном к составу, выехали в Тынду.

Для начальника этот вагон был вторым домом. На колёсах и в постоянных разъездах по трассе проходила его жизнь. Для москвичей хозяин организовал походный ужин, и просмотр любительских фильмов о строительстве БАМа. Было тепло, за разговорами не замечали, как летит время, вагон покачивало, к полночи непроизвольно стали смыкаться веки. Разошлись по купе спать.

Утром прибыли в Тынду. Короткое знакомство с городом, и мы уже в местном аэропорту ждём вылета в Алдан, куда из Якутска прилетит на встречу с нами заместитель председателя исполкома Республики Саха-Якутия Черняк Иван Данилович.

Во время полёта мы предполагали ознакомиться с состоянием строительства Амуро-Якутской железнодорожной магистрали (АЯМ). Трасса по проекту должна соединить Тынду с Якутском, она проходит через Беркакит, Алдан, Томмот, пересекая притоки Лены Алдан и Амга. От Тынды до Беркакита железная дорога есть, а дальше до Якутска остаётся ещё километров восемьсот. Томмот находится примерно в середине будущей магистрали. Участок до него от Беркакита называют первой очередью строительства.

Из-за скверной погоды вылет вертолёта отменяется. Из Алдана за нами отправили самолёт Як-40. Ждали его прибытия полтора часа. Диспетчер аэропорта в Тынде сказал, что нам ещё повезло, так как в этих краях время считают не часами, а сутками. Алдан на шестидесятой параллели, от него уже рукой подать до Якутска, а там и до Полярного круга. Но нам хватит и этой широты, поэтому через час полёта приземляемся в Алдане.

Здание аэропорта крохотное, сколоченный из досок и продуваемый ветром туалет стоит далеко в стороне, на улице под тридцать градусов мороза с ветерком. Наша одежда не по погоде, но греться негде, приходиться переступать с ноги на ногу и торчать на морозе в ожидании вертолёта. Здесь погода лётная и сейчас дадут местную машину. Наконец, формальности завершены, список наших фамилий передан диспетчеру. Теперь, в случае чего, он будет знать, кого не досчитается Родина на вечерней поверке.

Вертолёт, увешанный дополнительными баками для топлива, взял курс на Север к Томмоту и, не найдя на пути ничего живого, повернул затем на Юг в сторону Беркакита. Медленно на небольшой высоте и чуть сбоку летим вдоль трассы. Неоглядное снежное пространство, рельеф ровный, растительности почти нет. Где ведутся работы, там насыть, техника, бытовые вагончики и люди. Видны они настолько хорошо, что замечаешь их равнодушное отношение к тому, что тарахтит у них над головой. Привыкли.

Но вот полоса белой глади, скрывающей от вертолётных наблюдателей работу, может быть, вчерашнего дня. За ней с той же скоростью, как пропадали, появляются тёмные островки, доказывающие присутствия людей. Ближе к Беркакиту на полотне просматриваются уложенные рельсы. Возвращаемся в Алдан.

В райисполкоме переговоры с Черняком И.Д. Он знакомит с обстановкой: «Саха-Якутия заинтересована в реализации проекта. Ведётся работа по созданию акционерной компании «Амуро-Якутская магистраль». Подготовленный проект постановления правительства передан в Москву, но его рассмотрение задерживается.

Для Якутии магистраль необходима, чтобы, прежде всего, доставлять уголь в города. Сейчас в Беркаките уголь перегружается с железнодорожных вагонов на  танкеры, и те извилистым водным путём идут на Север. У края пока нет единой точки зрения на эту проблему, но она будет решена мирным путём. Нужно проработать вопросы использования зоны, прилегающей к АЯМ.

Экономическая целесообразность строительства очевидна, даже если не заглядывать в далёкую перспективу. Нет возражений и у речного флота, так как они без работы не останутся. Им надо будет завозить уголь в посёлки, лежащие ещё севернее. К тому же половину сплавных средств пора списывать. Важно систематически финансировать строительство трассы.

В 1991 году работы будут  вестись за счёт имеющегося кредита, а в следующем году вопрос необходимо решать сообща Союзу, России и Саха-Якутии. Нужно помочь думпкарами для перевозки угля, увеличить поставку шпал, разрешить временную эксплуатацию готового участка магистрали, установить тарифы на перевозки».

В.И. Битнев, к которому я относился с большим уважением, изложил позицию концерна «Трансстрой»: «Путейцы, после завершения работ на БАМе, переброшены на АЯМ. Если приостановить финансирование, то потеряем кадры, потом их в единый кулак уже не собрать».

После обмена мнениями вылетели в Тынду. На следующий день, осмотрев завод КПД и районы жилой застройки, провели совещание с участниками строительства БАМа. Я доложил о цели приезда, маршруте посещения, особенностях периода, подготовленном постановлении правительства, о впечатлениях. Предварительно был роздан для ознакомления проект постановления правительства по БАМу.

Началось обсуждение. С оценками ситуации, с вопросами и конкретными предложениями выступили представители Бурятии, Читы, Красноярска, Иркутска, заказчика, Главбамстроя и его организаций, Министерства внутренних дел, военно-строительных отрядов, гражданской авиации, энергетиков, Промстройбанка и акционерных банков. Двадцать выступлений и все по делу, и все без нытья. В них прозвучали реальные оценки ситуации и пожелания.

Я назову лишь некоторые: «Ожидаемое выполнение за 1991 год составит около 1 млрд. руб. Задолженность государства с начала года уже превысила 130 млн. руб. Ухудшилось материально-техническое снабжение, начались перебои в поставке продовольствия, задерживается выплата заработной платы. Прекратили работы отряды из Башкирии и Ульяновской области.

Нельзя останавливать работы на Северо-Муйском тоннеле, отказываться от централизованного финансирования и централизованного выделения ресурсов. Требуется внимание к освоению зоны БАМа, нужна программа развития Дальнего Востока. Рассмотреть вопросы о привлечении рабочих из Китая и создании комиссии по БАМу при Совмине. Нужны средства на жилищное строительство для переселения людей из ветхого жилья. Учесть высказанные замечания по проекту постановления правительства». 

Вечером того же дня была встреча с главой администрации города Благовещенска, куда мы прилетели из Тынды. При обмене мнениями и обсуждении программы пребывания в городе, возникла идея побывать в китайском городке Хей Хе, расположенном на другой стороне Амура напротив Благовещенска.

Загранпаспортов с собой не было, но глава администрации пообещал организовать поездку и встречу с представителями местной власти. Несмотря на позднее время, был найден фотограф и паспортистка, к утром нам вручили готовые документы. Большой катер, курсировавший между городами, доставил нас вместе с многочисленными «челноками» в свободную экономическую зону Китая.

Неожиданные гости из России не застали врасплох местных номенклатурных работников. Предупреждённые накануне, они организовали душевный приём, переговоры во время завтрака, поездку по городу и острову, а потом ужин при свечах, так как электроэнергия подавалась редко. Ужин продолжался до отхода катера.

Представители китайской стороны были на одно лицо, в одинаковых кителях защитного цвета, застёгнутых на все пуговицы, без подсказок и одёргивания соблюдали субординацию. Наверное, наше свободомыслие их пугало, как нас пугала нищета городского населения. 

 В субботу через Абакан я добирался самолётом до Челябинска, а от него на автомашине, которая пришла за мной, доехал до Свердловска. Утром в понедельник 28 октября в Большом Кремлёвском Дворце на съезде народных депутатов РСФСР слушал доклад Б.Н. Ельцина. Завершал он словами.

- Реформы будем осуществлять только при поддержке общества. Сейчас тот период, когда перед нами снова стоит вопрос: «Быть или не быть?». Работать нужно так, как в августовские дни. Я, как глава государства, готов сформировать правительство и непосредственно возглавить его. Народ сделал выбор. Последующие месяцы будут самыми трудными. Готов пройти с Вами до конца!

По итогам командировки были представлены отчёт, откорректированный проект постановления по продолжению строительства БАМа и проект постановления правительства по работам на Амуро-Якутской магистрали.

С тех пор прошло 15 лет. Уголовная хроника, стала основным содержанием газет и телевизионных передач. Информацию о строительстве объектов народнохозяйственного значения практически не встретишь. Кажется, в полном объёме завершены работы на Северо-Муйском туннеле. Что же касается железнодорожной магистрали Беркакит-Томот, то недавно промелькнула информация о том, что или её строительство подходит к концу, или за работы на магистрали хотят браться.

***

     Одной из обязанностей руководителя отрасли было проведение общероссийских селекторных совещаний. В советские времена селекторы проводились ежемесячно главными территориальными управлениями по строительству и министерствами. Их целесообразность  сомнений не вызывала.

С переходом на новую систему хозяйствования, когда подразделения стали самостоятельными, когда руководители концернов и ассоциаций избирались и содержались первичными хозяйственными структурами, о селекторных совещаниях стали забывать. Если они и проводились, то характер таких мероприятий претерпел изменения. 

В 1990 и 1991 годах Госстрой не практиковал селекторные совещания, так как этим занимались концерны и ассоциации, образовавшиеся на базе бывших строительных министерств. Эффективность рассмотрения вопросов оказывалась низкой, претензии и требования шли не от «вышестоящих» органов управления в адрес первичных структур, а наоборот.

Воздействовать на ход строительства из Москвы они не могли. Не имел власти и Госстрой, в сфере его влияния оставались стройки, финансировавшиеся из средств федерального бюджета. Однако не Госстрой планировал создание новых мощностей и объёмы возведения жилья, не он заключал с исполнителями договора подряда, не он выделял средства на оплату выполненных работ, не он распоряжался материально-техническими ресурсами.

Это были обязанности других федеральных министерств и ведомств. Что же касается невыполнения годовых заданий по вводу объектов, освоению капитальных вложений, то в правительстве за это в ответе был Госстрой, а позднее Минстрой. В тот сумбурный период ответственность не означала, что государственный орган по строительству отчитывался по итогам работы отрасли на заседаниях правительства. Этого не было ни разу. Ответственность была перед отраслью, перед самим собой. Поэтому Госстрой сам выходил в правительство с инициативами, предлагал решения, настаивал на их рассмотрении.

 Неудовлетворительные итоги работы отрасли заставляли искать разные пути воздействия на ход строительного процесса. Одним из них стало проведение общероссийских селекторных совещаний. В 1992 году они состоялись 27 апреля, 27 августа и 8 декабря.

В московской студии принимало участие в селекторах до пятидесяти человек, представлявших различные министерства и ведомства. В студиях на местах собирались представители власти, подрядных, субподрядных и других структур, имеющих отношение к обеспечению работы строительной отрасли.

Мне кажется, будет уместно привести дословное содержание моих, если так можно выразиться, вступительных информации перед началом селекторов. Они дадут объективную картину того, что тогда происходило на самом деле, дадут возможность представить до деталей ту обстановку. Одно дело пересказывать события пятнадцатилетней давности с позиций сегодняшнего дня и словами другого времени. Другое дело, когда прошлое предстаёт таким, каким оно было на самом деле.

Добавлю к сказанному, что министерство имело право курировать лишь вопросы освоения капитальных вложений, выделяемых централизованно из федерального бюджета на реализацию государственной инвестиционной программы. Материалы своих сообщений на селекторах всегда готовил сам и зачитывал их по рукописным наброскам.

***

     Селекторное совещание 27 апреля 1992 года. «Уважаемые коллеги! Селекторное совещание по вопросам строительного комплекса проводится с руководителями областей, краёв, республик, предприятий и организаций. Продолжительность 1 час 30 минут. В студии междугородной связи Москвы присутствуют представители Минстроя, Минторгресурсов, Минфина, Минэкономики, Госкомстата Российской Федерации, руководители крупных корпораций, концернов, ассоциаций, фирм.

Повестка селекторного совещания сообщалась. Вместе с тем, кроме оценки итогов первого квартала по подрядной деятельности и производству стройматериалов, договорной кампании и приватизации в отрасли, есть предложение обменяться мнениями по вопросам особенностей работы во втором квартале. Необходимо также обсудить пути преодоления кризисных явлений в капитальном строительстве.

В текущем году, как вам известно, строительному комплексу Федерации приходится работать в сложных условиях. Государственная инвестиционная программа, утверждённая постановлением Правительства в декабре 1991 г., предусмотрела сокращение бюджетных ассигнований на финансирование централизованных капитальных вложений на 40 процентов. Аналогичное сокращение произошло и по другим источникам финансирования.

В результате, впервые, строительные организации и предприятия стройиндустрии имеют недозагрузку своих мощностей. Изменилась система обеспечения материальными ресурсами и техникой. Перевод на прямые договоры между предприятиями, при разрыве многолетних хозяйственных связей и падении выпуска продукции в отраслях народного хозяйства, ухудшили снабжение.

Удорожание стоимости материалов и строительной продукции, которое оказалось большим, чем оценивалось, снизило инвестиционные возможности заказчиков, привело к значительным неоплатам за выполненные работы, к росту задолженности, которая составляет уже 10 млрд. рублей.

Эти и другие сопутствующие обстоятельства отрицательно сказались на формировании инвестиционных программ и заключении договоров подряда. Даже по важнейшим пусковым стройкам, а это 291 объект, не заключено 20 процентов договоров. Нет договоров и по 14 объектам самого строительного комплекса России: Выксунскмй завод дробильно-размольного оборудования Нижегородской области, Волжское ПО цементного оборудования Самарской области и др. Трудно идёт формирование программ в жилищно-гражданском строительстве. Итоги работы комплекса за первый квартал неудовлетворительные.

В целом капитальных вложений за счёт всех источников финансирования освоено на 44 процента меньше, чем в первом квартале 1991 года. Это почти соответствует снижению объёмов инвестиций. Однако на строительстве важнейших пусковых мощностей их освоено только 5 процентов от годового объёма. Положительных примеров по территориям нет.

Непропорционально снижению инвестиций упал ввод жилья и объектов социальной сферы. В Костромской, Калужской, Рязанской, Смоленской, Новгородской, Владимирской, Ульяновской, Ростовской, Оренбургской областях допущено снижение ввода жилья в два и более раз. В то же время в большинстве республик и автономий есть прирост сдачи в эксплуатацию жилых домов.

Не стабилизировалась обстановка в промышленности строительных материалов. Республиканской инвестиционной программой не предусматривалось снижение производства. Однако с отставанием на 7-14 процентов идёт выпуск цемента, асбестоцементных труб, стекла, облицовочной плитки, кровельных материалов, сборного железобетона и других.

Строительную отрасль ожидают новые осложнения. Я проинформирую вас о заседании Правительства в прошедшую пятницу, на котором рассматривался бюджет второго квартала. В проекте консолидированного бюджета Российской Федерации на этот период предусматривается продолжение сокращения финансирования государственных централизованных капитальных вложений.

Чтобы не приводить много цифр и не заниматься их сопоставлением с учётом постоянно меняющихся индексов цен, приведу соотношение по физической оценке. Так вот, по сравнению со вторым кварталом 1991 года на бюджетные средства, выделяемые на второй квартал 1992 год, можно будет построить только одну третью часть объектов. Это составит половину того, что было сделано в первом квартале т.г.

Будут профинансированы только программы по ликвидации последствий Чернобыльской катастрофы, радиоактивных загрязнений в районе ПО «Маяк» и г. Семипалатинска, а также закрыты лишь первоочередные нужды агропромышленного комплекса. Что же касается всех других направлений, в том числе социальных программ, финансирование по которым пока носило исключительно бюджетный характер, то их поддержка приостановлена. Проект постановления принят за основу. Конечно, это решение ещё будет рассматривать Верховный Совет Федерации, и могут быть изменения. Но возможности не позволяют большего.

В этих условиях возникает необходимость перевода строительства части объектов с безвозмездной, что пока имело место, на возвратную основу, что предстоит сделать. Речь идёт и о кредитах. Хочу напомнить, что 5 апреля т.г. Правительство и Центральный банк Российской Федерации подписали соглашение «О мерах по нормализации расчётов в народном хозяйстве».

Договорились о том, что Центральный банк выделит необходимые кредитные ресурсы коммерческим банкам для кредитования ими государственных предприятий и организаций приоритетных отраслей хозяйства. На инвестиционные нужды для завершения строительства объектов с высокой степенью готовности на 1992 год дано 70 млрд. рублей. Кредитование пойдёт по процентной ставке с учётом рыночного уровня, текущих темпов инфляции и спроса на кредитные ресурсы.

Насколько известно министерству, ни строители для объектов собственной базы, ни заказчики для своих строек не воспользовались ещё предоставленной возможностью. Ссылки делаются на высокие проценты ставки и т.п. Да, это не льготные кредиты и объём в 70 млрд. руб. не столь велик. Однако с решениями нужно поторопиться.

О некоторых мерах, принимаемых министерством по выходу капитального строительства из кризиса. Министерство обратилось в Правительство с рядом предложений по сдерживанию падения инвестиционной активности и регулированию этого процесса. Они касаются принятия принципиальных решений по льготированию инвестиций. Это, по нашему убеждению, совершенно необходимо для оздоровления всего народного хозяйства.

Первое. Необходимо изменить систему исчисления налога на добавленную стоимость на подрядные работы и на основные строительные материалы. Не должна вообще облагаться налогом та часть добавленной стоимости, которая создаётся в процессе выполнения строительных работ и производства материалов. Это даст снижение стоимости строительства на 20 процентов, что немаловажно при оформлении тех же кредитов.

Второе. Уменьшение на 40 процентов ставки налога на прибыль, используемую на инвестиции, включая погашение кредитов, предоставленных на финансирование капитальных вложений.

Третье. Осуществление индексации амортизационных отчислений в размере до 80 процентов от роста цен для осуществления нормального процесса воспроизводства. Все предложения не представляется возможным перечислить. Хотелось бы иметь вашу поддержку при отстаивании этих предложений.

Министерством совместном с Госкомимуществом завершена работа по определению объектов федеральной собственности в строительстве, промышленности строительных материалов и жилищно-коммунальном хозяйстве. На места направлены, подписанные совместно с Госкомимуществом, рекомендации «Об особенностях приватизации предприятий и организаций строительства и промышленности строительных материалов».

Подавляющее большинство строительных организаций и предприятий перешло в государственно-территориальную собственность. Министерство ищет пути взаимодействия с руководителями областей, краёв, республик, организаций и предприятий, понимая, что именно от них во многом зависит реализация программы 1992г. по приватизации.

Хочу напомнить о необходимости организации работ по продаже незавершённого строительства. В этом направлении делается очень мало.

Строительным и специализированным организациям Европейской части России нужно принять участие в тендерах по строительству городков для проживания военнослужащих, выводимых из Германии. Министерством пересматриваются предварительные квалификационные условия, что даст возможность участвовать в конкурсе. Это и загрузка работой и получение валюты.

Очень желательна проработка вопросов по созданию совместных предприятий с иностранными фирмами Германии, США, Англии, Турции, которые в этом вопросе занимают активную позицию. Заинтересованным отечественным предприятиям министерство готово оказывать помощь по поиску и подбору партнёров.

А сейчас предлагается, как это и намечалось, дать слово территориям. Включите Белгородскую область».

Затем были заслушаны сообщения представителей Волгоградской, Нижегородской, Новосибирской, Пермской, Ростовской, Самарской, Челябинской областей, Красноярского и Приморский краёв.

*** 

     Селекторное совещание 27 августа 1992 года. «Уважаемые коллеги! На селекторном совещании намечено обсудить состояние строительства и ввода в действие производственных мощностей, объектов жилищно-гражданского назначения, а также производство строительных материалов и изделий. Кроме того, есть необходимость рассмотреть вопросы, определяющие положение дел в строительном комплексе России.

Итоги работы отрасли за первое полугодие неудовлетворительные. В условиях продолжающегося экономического кризиса в стране в строительном комплексе снижаются объёмы работ, сокращается ввод в действие мощностей и объектов.

Освоение капитальных вложений и объём строительно-монтажных работ снизилось против соответствующего периода прошлого года почти наполовину. На важнейших пусковых объектах, возводимых в соответствии с государственной инвестиционной программой, выполнено только 12 процентов годового объёма. Из 291 мощности по году введена одна.

Отстаёт строительство пусковых объектов специальных отраслей промышленности (33 проц.), объектов собственной базы отрасли (22 проц.). Средства, выделяемые по Чернобыльской программе, и ввод жилья по ней, освоены в объёме 20 проц. от года. Почти все территории, участвующие в реализации этой программы, допустили отставание по жилищно-гражданскому строительству.

В целом по России ввод жилой площади по сравнению с прошлым годом снизился на одну треть. Карельская, Мордовская, Калмыцкая, Дагестанская, Тувинская республики, Ивановская, Новгородская, Костромская, Рязанская, Тверская, Курская, Волгоградская, Ульяновская области уменьшили ввод жилья в два раза. На селе сдано менее 7 проц. жилья от года, и вдвое меньше, чем за 6 месяцев 1991 года. Из 10 сдаточных в первом полугодии мощностей по переработке продукции в агропромышленном комплексе оформлены вводом две. Не обеспечили сдачу четырёх мощностей Московская область, трёх - Новосибирская, одной - Челябинская.

Предприятия промышленности стройматериалов, не отношу это только к падению спроса на продукцию, снизили выпуск цемента на 14, стекла и ванн на 11, кровельных материалов на 9 проц. При всей сложности условий, в которых работает отрасль строительства и промышленности стройматериалов, падение темпов присуще далеко не всем территориям.

Может быть, это вызовёт недоверие, но, например, не допустили снижения ввода жилья против прошлого года Белгородская, Самарская, Новосибирская, Свердловская области, Адыгейская, Удмуртская, Горно-Алтайская республики. Некоторые из них дали прирост до 20 процентов.  

Конечно, и у отрицательных, и у положительных примеров есть объяснения. Только успехи сами по себе не приходят. Как правило, сегодня работают лучше те территории, где строительные организации и местные органы управления решают проблемы совместно, не прекратили взаимоотношения, считают, что за результаты  перед людьми в ответе все. Сейчас очень важна инициатива. Отдельные домостроительные организации и предприятия увеличили выпуск продукции за счёт перехода границ своих территорий, работая в других регионах.

В прошедшую среду на заседании коллегии министерства с участием руководителей корпораций, концернов, ассоциаций рассматривались итоги первого полугодия. Речь шла о крайне тяжёлом финансовом положении из-за неплатежей за выполненные работы. Действительно, дебиторская задолженность заказчиков только основным подрядным организациям составила более 50 млрд. рублей, собственных оборотных средств недостаёт около 100 млрд. рублей. С этим нельзя не считаться.

Уже прошло много времени, как были приняты правительством решения о проведении взаиморасчётов между предприятиями и организациями, как был выделен на текущий год кредит на инвестиции в сумме 70 млрд. рублей. Три месяца назад мы говорили на селекторе о кредите, но хочу добавить.

Давно определилось, что кредит этот 15-ти процентный и срок его погашения до конца 1998 года, что выдаётся он банкам под гарантию правительства по утверждённому перечню важнейших пусковых мощностей. Сегодня был подписан договор о предоставлении банковского кредита между Центральным банком и Минфином (между кредитором и заёмщиком).

Неувязок пока много, но Минтоп России ещё неделю назад оформил из этого кредита 34 млн. рублей. Заказчики тех отраслей, в том числе и строительной по объектам собственной базы, которые находятся в этом списке, должны обратиться в свои министерства с запросами, а те уже в Минфине России получить гарантию, после чего можно воспользоваться кредитом. Пока таких обращений нет. Прошу исполнительные власти, заказчиков, строителей уделить этой теме внимание.

Известно, как упала ответственность у подрядных организаций и заказчиков, как упал спрос со стороны органов управления. Способствует этому полная хозяйственная самостоятельность предприятий. Однако самостоятельность не исключает спрос в тех случаях, когда идёт реализация государственных инвестиционных программ, финансируемых за счёт федерального бюджета, за счёт местных бюджетов. Контроль и спрос должны иметь место.

Достаточно странная сложилась обстановка. О падении темпов освоения средств и ввода объектов приводились красноречивые данные. В то же время численность работающих в отрасли пока стабильная (95 процентов к прошлому году), прибыль и рентабельность в организациях  увеличивается (в корпорации «Стройматериалы России» в 5,2 раза, в концерне «Ростром» в 9,3 раза).

Рост стоимости работ, материалов, конструкций просто не поддаётся объяснению. Один квадратный метр панелей промзданий в Краснодарском крае стоит 400 руб., в Ставрополе - 800, в Якутии - 2200, в Хабаровском крае - 3100. Стоимость одного квадратного метра пустотного настила в Архангельске составляет - 185 руб., в Краснодаре - 439, в Ленинграде - 706.

Ни одно предприятие пока не обанкротилось, хотя выработка в натуральных измерителях катастрофически снизилась. Идут бесконечные разговоры о недозагрузке организаций работой, а выполнять заказы за пределами своих территорий желающих мало. Нет стабильности в выполнении заключённых договоров и т.д.

Можно сказать, что все при деле, а дела не видно. Не хочу упрощать положение, которое обрисовал, но, взвинчивая цены, наша отрасль, как и другие отрасли в стране, «душат» сами себя. Согласитесь, что есть повод для размышлений, анализа, принятия мер. От всех этих противоречий просто так отмахнуться нельзя.

Кратко о мероприятиях министерства, намеченных на ближайшее время. 31 июля встреча членов коллегии министерства с членами Президиума ЦК профсоюзов строителей и стройматериалов. 4 августа совещание с руководителями корпораций, концернов и ассоциаций, представителями подрядных организаций и органов управления территорий. Будет обсуждаться подготовленный проект постановления правительства «О государственной поддержке строительной отрасли России».

В сентябре заседание Республиканского совета по архитектуре, строительству и жилищно-коммунальному хозяйству по вопросам приватизации и акционирования в строительстве и промышленности стройматериалов. В августе выездное заседание коллегии министерства в Брянске по проблемам ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.

Прошу присутствующих на селекторном совещании рассмотреть, кто этого ещё не сделал, итоги полугодия по строительству важнейших мощностей, объектов социальной сферы и жилья, финансируемых из федерального бюджета. Рассмотреть экономические и финансовые вопросы по реализации решений, принятых правительством по урегулированию взаимных платежей и получению кредитов на сооружение важнейших объектов, а также для пополнения недостающих оборотных средств организаций и предприятий.

Сегодня на селекторе будут заслушаны сообщения представителей Амурской, Вологодской, Иркутской, Липецкой, Псковской, Саратовской, Свердловской областей, Калмыцкой и Чувашской республик. Продолжительность селектора полтора часа.

В селекторном совещании принимают участие руководители республик, краёв, областей, предприятий и организаций. В студии в Москве находятся представители Минстроя, Минторгресурсов, Минэкономики, Минфина, Госкомстата, руководители крупных корпораций, концернов, ассоциаций, фирм. Просьба включить Амурскую область».

***

     Селекторное совещание 8 декабря 1992 года. «Уважаемые коллеги! На предыдущих селекторах, которые проводились по итогам работы строительной отрасли в первом квартале и первом полугодии, мы с вами оценивали ожидаемые результаты по году в целом. Прогнозы делались в моих информациях, в ответных сообщениях территорий. Видимо, запас времени, остававшийся до конца года, и связанные с ним надежды на исправление положения, настраивали на оптимистический лад. Возможно, сказывалась извечная привычка строителей давать обещания и делать заверения, не вытекающие из фактической ситуации.

По крайней мере, не припоминаю случаев, когда бы ставилось под сомнение выполнение заданий по вводу важнейших производственных мощностей, по сдаче в эксплуатацию жилья и объектов социальной сферы.

Причин, мешавших выполнить обещания, и во втором полугодии было предостаточно. Но объективности ради надо сказать, что трудностей в первом полугодии, хотя многие из них уже забылись, было всё-таки больше. Однако ни обещания, ни предоставлявшиеся возможности не улучшили положение. Не стану доказывать это на цифрах, ведь итоговые данные по Федерации складываются из результатов работы на местах, а они вам известны.

Что же касается ожидаемых результатов, которые сделаны на основе анализа, то они следующие. Из 291 объекта, финансировавшегося за счёт средств федерального бюджета, будет введено 80 (28 проц.). Пока оформлен ввод 5 мощностей, в том числе две  из них введены частично. В результате народное хозяйство недополучило мощности на турбинных электростанциях (2,5 млн. кВт), по добыче угля (15 млн. т) и его переработке (6 млн. т), по производству грузовых автомобилей (60 тыс. шт.) и другие.

Наихудшие результаты по вводу имеют Кемеровская область (из 11 ожидается 2), Ростовская область (8 - 1), Иркутская область (7 - 2). Плохое положение с вводом объектов по переработке сельхозпродукции агропромышленного комплекса на комплектном импортном оборудовании (45 - 25), а также по объектам собственной базы строителей (57 - 22).

Не осваиваются средства на строительстве жилья. Предполагается, что за год будет сдано в эксплуатацию около 30 млн. кв. м общей площади, что соответствует уровню ввода в начале 50-х годов. Столь же существенно снизятся объёмы строительства объектов социальной сферы. Особенно неудовлетворительно строится жильё в Тверской, Рязанской, Орловской, Костромской, Ивановской, Новгородской, Волгоградской, Ульяновской и Читинской областях.

Падение ввода в два и более раз против прошлого года объясняется одними и теми же «уважительными» причинами. Но как тогда объяснить успех Белгородской и Самарской областей, Москвы? Московские строители в этом году сдадут 3 млн. кв. м жилья, что составит 10 процентов от ввода жилья в России.

Кстати, Москва вводила столько же жилья тогда, когда в России сдавалось 70 млн. кв. м. Строители Москвы нашли собственную структуру комплекса, не допустили развала и раздела организаций до бригад и звеньев, на что пошли многие территории, безучастно наблюдая за происходящим и подталкивая к этому коллективы.

Строители Москвы в условиях значительного удорожания работ решили финансирование жилых домов. Например, в этом году треть сдаваемого жилья будет предоставляться бесплатно очередникам. Не надо слепо копировать их опыт, но необходимо искать выход в период перехода к рыночным отношениям.

Несколько возросли темпы возведения жилья по Чернобыльской программе. Но и здесь есть отстающие: Тверская, Новгородская, Мурманская, Калининградская, Костромская, Челябинская области, республики Мари-Эл, Мордовская и Коми. Не идут у них дела ни дома, ни на выезде.

Ожидаемые данные по вводу производственных мощностей и жилья - это пока лишь ожидаемые результаты, они могут и не случиться. Их ещё надо подкрепить концентрацией трудовых и технических ресурсов, вниманием и финансовой поддержкой.

Считаю возможным по тем объектам, которые финансируются из федерального бюджета, настаивать на изменении отношения строителей, заказчиков, исполнительных властей к вопросам обеспечения ввода. Нам не следует забывать, что строительная отрасль в текущем году не потеряла численность работающих, не лишилась производственной базы. Что же касается средней заработной платы в отрасли, то она вышла на одно из первых мест в народном хозяйстве.

Несколько слов о 1993 годе. В регионах началось заключение договоров подряда. Экономическую и стимулирующую роль договоров необходимо повысить. Как показал анализ состояния договорной дисциплины на строительстве объектов для государственных нужд (Липецкая, Нижегородская, Ленинградская области), договорные отношения стали носить формальный характер. В  большинстве договоров подряда не предусматриваются меры экономического воздействия за нарушения принимаемых обязательств. Практически нет ответственности участников строительства за конечные результаты работы.

Настоятельно рекомендую в этой договорной кампании использовать разработанное министерством «Руководство по составлению договоров подряда на строительство в Российской Федерации», предусматривающее взаимные обязательства сторон, ответственность за их выполнение с учётом новых экономических условий.

Последние пять лет норма реальных накоплений в нашей стране стала отрицательной, централизованные капитальные вложения финансировались за счёт инфляционных источников. Учитывая неблагоприятное положение для инвестиционной деятельности, Правительство и Верховный Совет в этом году приняли ряд решений по повышению инвестиционной активности, которые должны дать отдачу.

В бюджетном прогнозе на 1993 год впервые за последние годы объёмы капитальных вложений закладываются без снижения к предыдущему году. Ранее, как вы знаете, снижение закладывалось в бюджет сразу. На нынешний год оно составляло 40 процентов, а фактически оказалось ещё большим. Повышение инвестиционной активности будет достигнуто, прежде всего, за счёт устойчивости собственных источников накоплений предприятий, и создания приемлемых для инвесторов условий.

Будет проведена индексация балансовой стоимости основных средств (раз в полугодие) на основе индексов цен на оборудование и строительные материалы. Первая индексация пройдёт по состоянию на 1 января 1993 годю. Амортизационные отчисления станут одним из основных источников финансирования капитальных вложений. Устанавливается порядок, согласно которому все амортизационные отчисления и часть прибыли резервируются и хранятся на особых счетах в банках. Они могут расходоваться предприятиями только на капитальные вложения.

Произойдёт переход от безвозвратного бюджетного финансирования к кредитованию на возвратной основе. Бюджетное финансирование будет сохранено для объектов непроизводственного назначения, как не имеющих источников для погашения кредита. Будет введено страхование инвестиционных кредитов. Гарантией возврата предоставленных кредитов должно стать введение залоговых отношений.

Важнейшим фактором повышения инвестиционной активности будут федеральные целевые программы, финансируемые в значительной мере за счёт федерального бюджета. Это программы «Конверсия», «Жилище» и другие. В общем объёме капитальных вложений строительство, финансируемое из государственного бюджета, составит 25 проц.

Правительство предоставит преимущество коммерческим банкам, осуществляющим долгосрочное кредитование инвестиционных программ. Для них Центральный банк России установит пониженные резервные требования. Государственная поддержка системы долгосрочного кредитования на быстро окупаемые проекты составит 500 млрд. рублей.

Начнут работать принятые решения об освобождении от налогов на добавленную стоимость затрат строительных организаций по возведению жилья, об освобождении от налогов части прибыли предприятий, расходуемой ими на цели реконструкции и модернизации производств. Эти и другие меры по стимулированию инвестиционной активности предприятий-заказчиков позволят предотвратить дальнейшее падение объёма капитальных вложений.

Можно ставить под сомнение полную реализацию задуманного плана повышения инвестиционной активности. В чём-то обязательно будет иная отдача, но согласитесь, что это совсем друга перспектива, нежели та, которая была год назад. И это не может не укреплять надежды строителей на скорое преодоление кризисных явлений в отрасли.

Пусть надежда поспособствует лучшему завершению текущего года, обеспечению сдачи жилья и производственных объектов, о чём говорилось ранее.

В студии Москвы работники министерств, ведомств, корпораций, концернов, ассоциаций. Продолжительность селектора один час. Будут заслушаны представители Владимирской, Воронежской, Кемеровской, Ростовской, Смоленской областей по ожидаемому вводу мощностей и жилья. Прошу подключить Владимир».

***

     Надеюсь, что читатель, ознакомившийся с материалами проведённых селекторных совещаний, представил положение, в котором оказалась отрасль. Было не до праздников и не до празднования. А между тем, приближался День строителя. В 1992г. второе воскресенье августа пришлось на 9 число. Последние годы накануне профессионального праздника проходили торжественные собрания в организациях. Что же касается мероприятий отраслевого масштаба, которые проводились до перестройки, то было не до них.

В этом же году отрасль перенесла такие потрясения, произошли такие распады структур, что дальше было некуда. И именно в этот момент, чтобы напомнить, что строительная отрасль ещё жива и на что-то надеется, было решено провести торжественное собрание с приглашением представителей с территорий, а также известных строителей. Однако средств на проведение такой встречи, мысль об оплаченных столиках и в голову не приходила, у министерства не было.

Выручили московские строители, которые для своего коллектива арендовали киноконцертный зал в гостинице «Россия» и согласились принять гостей. Поэтому открывать собрание, т.е. выступать с приветствиями нам пришлось вместе с Ресиным В.И. Потом был праздничный концерт с участием известных артистов, приглашение которых оплатил московский строительный комитет. Зал был полон, а в нём наверняка больше тысячи мест. На сцене ни президиума, ни трибуны. Тогда отвергалось прежние ритуалы.

Плохо или хорошо, но лишь бы не так как раньше. На громадной сцене только микрофон и мы вдвоём. Я написал текст выступления накануне ночью в блокноте, и пришлось держать его в руках и не перекладывать, а просто перелистывать страницы, которые не распадались. Удачно всё-таки получилось. Открывать мероприятие хозяева дозволили министру.

Хочется привести слова, сказанные мною тогда. Сейчас они могут не восприниматься, некоторые фразы даже будут не поняты. Но на тот момент они отражали состояние души и обстановку, в которой она пребывала. Читал я текст неторопливо и с выражением, и от микрофона не отстранялся, чтобы быть услышанным:

«Строительство в широком смысле этого слова означает созидание. Поэтому хочу начать своё приветствие с обращения: «Уважаемые созидатели!»

Всегда высоко ценились искусство зодчих и труд мастеровых. И в те времена, от которых осталось то немногое, что называется теперь памятниками архитектуры, бесценным наследием прошлого, что составляет национальное богатство. И в не так давние дни, когда строительной отрасли официально принадлежала ведущая роль в развитии народного хозяйства, когда всё народное хозяйство работало исключительно на новостройки, хотя они не могут быть самоцелью.

Осмелюсь утверждать, что даже и в наше непростое настоящее, в котором многим до многого нет особого дела, строительная отрасль продолжает оставаться в цене. В цене в прямом и в переносном смысле. В честь выдающихся мастеров ставились памятники, отливались памятные доски, но эти знаки внимания, как правило, связывались с отдельными сооружениями, с отдельными городами и поселениями.

До поры до времени великое строительное братство не имело единящей всех даты, своего профессионального праздника. И вот 1955 год. Заканчивается пятая пятилетка. По вводу основных фондов, освоению капитальных вложений было достигнуто удвоение темпов. И не к 1913г., а к предыдущей четвёртой пятилетке. Такой небывалый размах случился впервые. Воздавая должное строителям, их роли в восстановлении и развитии хозяйства, и, может быть, одновременно понимая, что повторить успех когда ещё удастся, учреждается профессиональный праздник - День строителя.

Подобная честь до этого была оказана только железнодорожникам в 1936 году и шахтёрам в 1947 году. Это уже позднее введение профессиональных дней стало массовым, только за один 1966 год - сразу восемь. А тогда это было действительно событием, событием по заслугам. И мы, продолжающие строительное дело, должны помнить об этом и гордиться профессией, высокой ролью, которую играет строительная отрасль в развитии государства любой системы.

Профессиональный праздник получил признание и у самих строителей, и у работников других отраслей, где чуть ли не каждый третий был бывшим строителем. Как правило, отмечался День строителя, как общегородской праздник.

После установления Дня строителя случалось потом разное. И взлёт индустриального строительства, и низведение до нулевой отметки архитектуры, был и ничем не сдерживаемый агрессивный диктат отрасли. И погоня за скоростью в ущерб качеству, и стопроцентная типизация с забыванием интересов тех, для кого всё создавалось, и варварское отношение к природе, и великие стройки, и самоотверженный труд, и создание мощнейшего потенциала отрасли, и многое другое. Но всегда было трудно.

Мой небольшой экскурс в историю надеюсь, понятен и объясним. Обращение к прошлому, к его опыту, к тому хорошему и плохому, что в нём есть, бывает только полезным, придаёт уверенность и силы. В этот час нельзя не вспомнить добрым словом всех тех тружеников отрасли, кто с позиций нового времени заблуждался и совершал ошибки, но, работая тогда, был искренне убеждён, что отдаёт себя, творческое умение во имя и на благо людей. Как не вспомнить добрым словом и тех, кто также во имя людей со всей искренностью отдавал себя тому, что препятствовал совершению ещё больших ошибок, чем они были.

Но вернёмся в настоящее. И сейчас трудно. Но трудно иначе, чем прежде. Иные стали проблемы и сложности у отрасли и у каждого строителя, иные задачи и пути их решения.

Закончилось формирование строительного комплекса Российской Федерации. Под юрисдикцию России перешли все бывшие союзные структуры. Теперь он включает в себя более 60-ти тысяч организаций и предприятий: государственных, кооперативных, арендных, акционерных. В комплексе работает около 6 миллионов человек.

Это строители, субподрядчики, транспортные строители, железнодорожные, работники предприятий по производству строительных материалов, конструкций, строительной техники, проектных институтов, конструкторских и научно-исследовательских организаций. Комплекс имеет огромный потенциал.

Только сегодня не востребованы его полные возможности. Общий спад в экономике страны отразился на загрузке предприятий, породил массу других вытекающих проблем. Не хотел бы вдаваться в детали сложившегося положения в отрасли, мы не на производственной оперативке. Тем более у каждого из вас на руках «Строительная газета» за 7 августа, в которой есть мой материал с большими подробностями на эту самую тему. Желающие могут ознакомиться с ним в удобное время.

Строительное дело, как мне кажется, вырабатывает в каждом человеке, связанном с ним, важное качество. Строитель способен видеть не только то, что есть в данный момент. Например, не просто отведённый под застройку пустырь, а то, чего ещё нет, но будет его трудом на этом месте создано. Видеть вперёд.

Это качество позволяет нам всем держаться уверенно. Ведь мы-то с вами и видим, и знаем, что прекращение спада, уже самая малая стабилизация в экономике обернуться заказами на большую работу.

И первыми это почувствуют строители, дающие развитие всему через модернизацию, реконструкцию, расширение производств, новое строительство жилья и социальной сферы. Но до того надо устоять, не растерять традиции, сохранить династии, искусство проектировать и строить качественно и быстро, не сократить производство материалов и конструкций. Надо активно входить в новые экономические отношения и соответствовать их требованиям.

Скажу, что Правительство с большим пониманием относится к проблемам отрасли, и всеми возможными мерами поддерживает её. И многое сделано в этом направлении, если быть объективным. Есть также поддержка отрасли и со стороны Президента России.

Хочу пожелать, чтобы нам с Вами не приходилось в свой адрес слышать слово строильщик, каким называют в народе нерадивого строителя. Крепкого духа Вам и веры в будущее, здоровья и счастья Вам дорогие созидатели и уважаемые гости. Спасибо всем, кто поддержал идею этой торжественной встречи и принял в ней участие».

***

     Решение о выводе советских войск из Германии обернулось серьёзнейшей проблемой по их расквартированию на Родине. Свободных военных городков  для приёма солдат и офицеров не было. Предстояло определить места дислокации военных, что, наверное, особого труда для штабистов не составляло, хотя и с этим были затяжки из-за отсутствия на тот момент у государства военной доктрины.

Предстояло построить казармы для солдат, базы для размещения техники. Даже её в наших природных условиях под открытым небом не оставишь. Требовалось обеспечить жильём и объектами инфраструктуры семьи офицеров.

При этом нельзя было забывать, что в Германии условия для несения службы и проживания были комфортными по сравнению с теми, что имели наши военные у себя дома. Значит, создавать городки надо было на ином качественном уровне. В конечном счёте, и с этими задачами можно было справиться. Однако другие обстоятельства осложняли ситуацию: поджимали обоюдно согласованные сроки вывода войск и отсутствовали средства на создание городков.

Нарушить договорённости, достигнутые на межгосударственном уровне, было недопустимо, поэтому часть военнослужащих разместить по-человечески всё-таки не удалось, хотя войска покинули Германию даже досрочно, что диктовала высокая политика государственных политиканов. Что же касается средств, то ФРГ пошла навстречу и выделила для размещения переселенцев 7,8 млрд. немецких марок, чтобы новоселье могло всё-таки состояться.

Правда, немецкая сторона оставила деньги у себя и расплачивалась за новые поселения по мере их ввода в эксплуатацию. Это было, на мой взгляд, исключительно разумное решение, так как в противном случае не оказалось бы ни городков, ни самих денег. Растворились бы они тогда на наших бескрайних просторах без следа, как до и после этого оседали в карманах казнокрадов кредиты и гуманитарная помощь, предоставляемые России иностранными государствами.

И всё же немцы допустили ошибку. Они считали, что строительные фирмы из Восточной Германии, на которые, прежде всего, шла ориентация, получат дополнительную загрузку, и солидная часть выделяемых средств вернётся обратно в страну. Так и могло бы случиться, но в договоре была сделана оговорка о том, что подряды на строительство городков для военных можно получить только на тендерной основе, на торгах, в которых могут участвовать любые зарубежные фирмы.

Тут-то и произошла осечка. Немецкие фирмы ранее не имели опыта строительства на территории ни Советского Союза, ни России. Да и поворотливость у степенных немецких подрядчиков не та, что, например, у турок и у тех же финнов. Организации Финляндия прежде участвовали в совместном строительстве крупных объектов со своим восточным соседом. О турецких фирмах даже не говорю, они знали наши края, как свои собственные. Да и цену на торгах они не заламывали из-за относительной дешевизны рабочей силы, что в большей мере относилось к туркам.

Оказалось в итоге, что на первых торгах те и выходили победителями, да и в последующих тендерах немцам досталось немного. По этому поводу приведу пример. Во время командировок в Германию представители подрядных организации при встречах, часто задавали мне вопрос.

- Почему Россия отдаёт предпочтение туркам?

Я объяснял положение дел, ссылаясь на пункт в договоре о проведении открытых тендеров. Фирмачи, словно прозрев, выражали, что бывает всегда в подобных случаях, неудовольствие по поводу действий своего правительства.

Кстати для России такое решение оказалось выгодным, поскольку стоимость работ на торгах снижалась. Проморгала наша сторона другое. Условия тендеров были такими, что ни одна российская фирма не могла даже теоретически принять участие в торгах. Допускались только те подрядные организации, которые не менее пяти лет работали за пределами своих стран, и у которых годовой объём строительно-монтажных работ в валютном исчислении составлял не менее, если не ошибаюсь, 500 млн. долларов. Ни один наш подрядчик тогда не соответствовал этим требованиям.

Неоднократные обращения Минстроя, концернов и ассоциаций по этому поводу в правительство, не смогли изменить решение, принятое на межгосударственном уровне. Всё было бесполезно. Однако я понимал, что не осталось на данный момент в России строительных организаций, способных в наших традиционных конструкциях осуществить скоростное строительство. Да и о тендерах пока знали лишь понаслышке, даже документы на конкурс по форме представить были не в состоянии.

Наши организации в лучшем случае привлекались инофирмами на правах субподрядчиков для выполнения малостоящих и трудоёмких работ. Без российских генподрядчиков и почти без продукции предприятий стройиндустрии возводились городки. Местных рабочих инофирмы принимали, но долго у них они не задерживались. Увольнялись за нарушение трудовой дисциплины. О строгости фирмачей, о странности царивших порядков тогда среди наших строителей гуляла масса различных слухов.

Был и другой принципиальный вопрос, по которому Минстрой, а это была и моя позиция, обращался в правительство. Доказывалось, что нельзя все выделенные средства вкладывать в строительство городков, что, решая задачу сегодняшнего дня, нужно думать о перспективе. Необходимо часть средств направить на строительство предприятий, закупку современных технологий по производству специальных изделий и конструкций.

В дальнейшем можно было бы обходиться при строительстве тех же городков без приобретения дорогостоящих материалов за рубежом. И в этом случае обращения утыкались в стену. Ответ сводился к одному: «Денег едва хватает на возведение городков. Если тендеры дадут экономию средств, то к этому вопросу вернёмся». Кажется, позднее были построены два предприятия.

Бразды управления по этой проблеме с самого начала передали Государственному комитету по делам обороны, вскоре переименованному в Госкомитет по оборонным вопросам. Ему поручались переговоры с немецкой стороной, составление условий торгов и их проведения. Министром тогда был Кобец К.И., но в конце октября его сменил Грачёв Павел Сергеевич.

С приходом энергичного и жизнерадостного Грачёва, таким именно он представлялся мне со стороны, проблеме стало уделяться больше внимания. Может быть, и его назначение на должность состоялось потому, что он больше подходил для решения проблемы вывода войск из Германии.

По крайней мере, активизировалась работа специально созданного управленческого комитета, его сопредседателями от немецкой стороны стал господин Вольф, а от российской - Грачёв. Состав управленческого комитета оказался многочисленным, в него был включён и я. Минстрою поручалось курировать вопросы изысканий и градостроительства. На втором заседании управленческого комитета, состоявшемся через месяц после первого, а именно 27 марта 1992 года, определённости было больше.

Докладывал Котылев Н.И. от Грачёва: «Всего для размещения выводимых из Германии войск будет построено 24 городка. Их строительство должно быть завершено полностью в 1994 г. Пока возводится городок в Шайковке Владимирской области. По Дурнево в Волгоградской области тендер намечен на август. Нам навязаны сложные технические условия на проектирование, но их предстоит выдерживать. Остаются пока вопросы по городку в Волгограде, а торги должны быть проведены в апреле. Необходимо назначить головную проектную организацию, которая бы подготовила исходные данные для заказа оборудования и разработала документацию в мае».

1 июня у Грачёва было совещание с представителями российской стороны. Ожидалась очередное заседание управленческого комитета с участием представителей Германии и к нему шла подготовка. За две недели до этого после очередной реорганизации Госкомитет по вопросам обороны стал Министерством обороны России. По сути ничего принципиального не менялось, но звучало название солиднее, чем прежнее. Министерство обороны Российской Федерации!

Я подготовил вопросы строительной отрасли и не только доложил их, но и оставил в письменном виде для рассмотрения с представителями Германии. Новизны они не содержали: изменить условия тендера, чтобы к ним имели возможность доступа российские организации и предусмотреть строительство предприятий по производству изделий и конструкций для военных городков, что вело к снижению стоимости их возведения. Для Грачёва эти вопросы интереса не представляли, он просто их не замечал.

Всё-таки необычным он был человеком. Солдафона не напоминал: задорный, улыбчивый, подвижный. Нельзя сказать, что с такими качествами человек может быть надменным. В этом плане он не походил на министра иностранных дел Козырева А.В. У того непроницаемое выражение лица субъекта, знающего так много секретов, что лишнее слово сказать нельзя. Грачёв с виду был даже очень простым человеком. И всё же от него веяло холодком. Возможно, только я воспринимал его таким. Воспринимал и не мог объяснить возникающее ощущение. Скорее всего, так было потому, что он принимал решения как-то легко, почти не задумываясь, и, вместе с тем, в категорической форме, не допускавшей обсуждение.

На заседаниях правительства он говорил редко и кратко. Редко потому, что вопросы обороны рассматривались в узком кругу на заседаниях Совета безопасности. А кратко потому, что отвечал согласием на поручения Верховного главнокомандующего страны Ельцина и его замечания. Хватало таких слов: «Будет выполнено. Правильно Борис Николаевич». Конечно, по армейскому уставу требовалось говорить именно так, не вдаваться в рассуждения. Пусть так.

Но ведь ему же приходилось и самому отдавать поручения подчинённым, а это требовало предварительных раздумий, тактических и стратегических ходов мысли, выслушивания соображений подчинённых до того, как принимать решения по выполнению поручений Президента страны. Не всегда же они были простыми и очевидными.

Мне кажется, что и в родной ему стихии, он отдавал приказы и распоряжения с той же скоростью, как отвечал Президенту, только уже без почтительности. Было в поведении Грачёва не высокомерие, а нахальство. Он сокрушал подчинённых и окружающих самоуверенностью и напором.

 Он и на этот раз отмахнулся от моих вопросов, по которым нужно было возвращаться к внесению поправок в ранее принятые решения. Первичные документы оставались для меня закрытыми, службы МИД и министерства обороны никого к тендерам не допускали. Оставалось только заниматься вопросами, связанными с градостроительными проблемами.

Утром 11 июня оба сопредседателя проводили очередную встречу. Кроме Вольфа с немецкой стороны было 6 лиц в гражданской одежде и переводчик. И российская группа была малочисленной: Грачёв, его ведущие работники и я. Он доложил, что Минобороны шаг за шагом определяет места, где быть городкам для военных. Высказался по поводу того, что функции заказчика должны выполнять прежние структуры, под которыми подразумевалось его министерство. Затем, не завершив начальную стадию переговоров, он удалился по какому-то вызову, что по отношению к гостям было некрасиво. Вместо себя оставил вести переговоры своего заместителя Чекова Н.В. Тот предложил рассмотреть конкурсные условия. Со стороны министерства обороны это был прогресс, такой поворот дела обнадёживал. 

Для г-на Вольфа уход Грачёва был неприятен, но он сказал, что «не настаивает на табеле о рангах и не собирается влиять на мнение представителя Грачёва». На этом любезности закончились. Далее он спокойно изложил позицию:

- Договорная база не должна меняться. Вопрос о включении российских организаций надо обсуждать. Наша сторона заинтересована, чтобы работы были выполнены в установленный срок и стоили дешевле. Мы не отдаём предпочтение фирмам новых федеральных земель. Мы против льготных условий для российских фирм, и против оплаты в рублях, поскольку это не конвертируемая валюта.

Потом были высказаны вновь пожелания российской стороны, но г-н Вольф и в заключительном слове подтвердил:

- После получения письма с предложениями готовы их рассматривать, что само собой разумеется. Можно рассмотреть долю российских организаций в общем объёме работ, но без привилегий. Мы не можем предписывать подрядным фирмам, каких субподрядчиков им надо брать.

В целом у меня переговоры оставили приятное впечатление, так как можно было продолжать отстаивать интересы строительной отрасли. Только этим надо заниматься. Такое настроение продержалось до 20.30 вечера. Министерство обороны организовало ужин в честь г-на Вольфа, были приглашены участники переговоров. Грачёв раньше времени ужин не покинул. Он был возбуждён, хотя день подходил к концу, и пора было уже успокоиться. После же первых рюмок стал вести себя просто развязно. Он явно любовался собой и своей властью. Она, действительно, была огромной.

Разговор зашёл об итогах утреннего обсуждения. Я заговорил о вопросах, интересовавших строительную отрасль, но встретил категорическое возражение Грачёва: «Ничего менять не надо, это отразится на сроках ввода городков».  Вступать с ним в пререкания при членах немецкой делегации было неприлично. Позиция Грачёва г-на Вольфа устраивала. Ему была не нужна головная боль. А Грачёв показал всем, в том числе и мне, кто у кого находится в гостях.  Подобное поведение коллеги я вынести не мог.

Спустя какое-то время, вышел из-за стола, словно отправился в туалет, а сам оделся и уехал. В моём понимании переговоры были для наших строителей провалены. С Грачевым мы никогда не возвращались к этой теме. Допускаю, что, выпив тогда лишнее, он и не заметил моего отсутствия. Уходил же раньше времени он с утренней встречи, почему я не мог отлучиться по причине исключительной занятости вечером.

14 августа Министерство обороны проводило очередное совещание по вопросам строительства жилья для выводимых из Германии войск. Было доложено: «В декабре ожидается  ввод первого городка в Шайковке, городок во Владикавказе будет сдан в марте 1993 года, а в Дурнево сейчас ведётся закладка нулевого цикла, сдача в эксплуатацию намечена на конец 1993 г.

В сентябре проводится тендер по двум городкам в Ленинградской области. Ещё по пяти городкам готовится тендерная документация. Допущено отставание от генерального графика на два месяца. Откорректированные с учётом отставания графики производства работ министерство представит ФРГ. Завершена предварительная квалификация организаций претендентов. Пока не поступало предложений от российских фирм по участию в тендере». 

26 октября Минобороны организовало вылет спецрейса в Шайковку из аэропорта Чкаловский, по случаю приёмки в эксплуатацию первого военного городка, построенного за счёт средств Германии. Я был приглашён принять участие в торжествах. Грачёва не было, а его верные работники Чеков и Котылев руководили приятным мероприятием. С момента вылета в Шайковку и до возвращения в московский аэропорт прошло семь часов, но впечатлений было получено много.

На торжественное открытие съехалось такое количество приглашённых, что расселить их в городке было бы невозможно. Присутствовал министр торговли Финляндии, так как строители этой страны оказались виновниками торжества. Прошло мероприятие организованно, с обходом городка, с посещением квартир, с разрезанием ленточки и с речами, подобающими случаю.

Жилые дома смотрелись привлекательно, но были непривычны для российского взгляда. Отличия просматривались во внешнем виде сооружений, в конструкциях, в планировочных решениях, в инженерном оборудовании и во всём прочем. Казались они настолько лёгкими, что первый же крепкий ветерок унесёт их в окружающие поля. Трудно будет этим строениям в эксплуатации, она ведь у нас бывает настолько же суровой, как и здешний климат. Мне жильё не приглянулось.

Со временем городки достроят, наиболее настырные наши организации инофирмы допустят трудиться на правах субподряда для выполнения вспомогательных работ за валютные крохи. Хотелось, чтобы строительство городков для военных прошло бы иначе, чтобы работу получили наши организации, простаивавшие тогда без загрузки. И этого можно было добиться, но когда  решение вопросов передаётся какому-то ведомству, то оно не допустит, чтобы кто-то одновременно с ним рулил процессом. Корректива могла быть сверху, но там не оказалось тех, кто бы руководствовался государственными интересами.

Возможно, я сужу строго, мне не хватает объективности по той причине, что не удалось отстоять свою позицию. Не всякое же дело доводится до того решения, которое тебе кажется наилучшим. Это, например, не получилось.

***

     Трудности, которые переживала строительная отрасль, вседозволенность той поры приводили к тяжёлым последствиям. Коснулись они и качества строительно-монтажных работ. Министерство приняло участие в разработке законодательного документа, допускавшего вмешательство в ход строительного процесса с целью наведения порядка в этом вопросе.  

12 ноября 1991 года в президентском распоряжении №679рп значилось: «О назначении министра архитектуры, строительства и жилищно-коммунального хозяйства Фурманова Бориса Александровича официальным представителем Президента Российской Федерации при рассмотрении Верховным Советом РФ проекта Закона России «Об административной ответственности предприятий, учреждений, организаций и объединений за правонарушения в области строительства». 

В то время формировался порядок, когда вносимый Президентом на рассмотрение Верховного Совета законодательный акт, должен был докладывать и защищать в ходе обсуждения официальный представитель власти. В числе других законодательных актов готовился и этот документ. В нормально функционирующем государстве его наличие крайне необходимо. Если есть «область», а в данном случае она была и называлась строительной, то не обойтись без ответственности за возможные правонарушения.

Стоять на трибуне на заседаниях законодательного органа мне до этого доводилось, всё проходило нормально, поэтому появление в очередной раз не смущало. Если защищать необходимо, то никуда не денешься. Доверяет сам Президент страны, отдельное его распоряжение выходит, в котором встречаются и стоят почти рядом только фамилии президента и твоя. Мало того, твои имя и отчество пишутся полностью, а первое лицо государства обходится инициалами. Разве не честь тебе оказывается?  

Слушание проекта Закона состоялось через год 17 ноября 1992 года на заседании Палаты национальностей, а через два часа в другом помещении на заседании Палаты Республик. Каждая из Палат насчитывала 134 человека. Дисциплина в депутатском корпусе уже начинала хромать на обе ноги, но присутствовало более половины состава.

Докладчиками были Басин Е.В. и я, мы повторили подготовленные выступления. Особых сложностей при отстаивании позиции разработчики проекта Закона не встретили, и он был принят в первом чтении. Дважды текст своего выступления приводить сейчас не собираюсь, но один раз с большими сокращениями хочу дать, чтобы читатель получил представление о проблеме:

«Уважаемые народные депутаты! На ваше рассмотрение внесён проект Закона Российской Федерации «Об административной ответственности предприятий, учреждений, организаций и объединений за правонарушения в области строительства».

Необходимость принятия Закона продиктована резким снижением в последние годы качества строительства, ростом числа аварий и повреждений зданий и сооружений, увеличением случаев строительства без разрешений и лицензий. В пояснительной записке, розданной народным депутатам, приведены данные по количеству происшедших аварий.

Рост числа правонарушений в строительстве связан с рядом объективных причин: образование большого количества новых структур, осуществляющих деятельность, ликвидация ведомственного контроля, ослабление контроля заказчиков и проектных организаций, упразднение таких государственных органов, осуществлявших ранее контроль в строительстве, как Стройбанк, Народный контроль, государственная приёмка.

 В целях усиления контроля над качеством строительства, обеспечения эксплуатационной надёжности зданий и сооружений, в текущем году образован орган Государственного архитектурно-строительного надзора Российской Федерации.

Госархстройнадзор России, представленный инспекциями федерального, республиканского, краевого, областного и других уровней, контролирует качество строительства, расширения и реконструкции объектов производственного и непроизводственного назначения вне зависимости от их отраслевой принадлежности и форм собственности. В системе Госархстройнадзора в настоящее время работает 1600 специалистов.

В то же время службы Госархстройнадзора, образованные с целью государственной защиты прав граждан на использование строительной продукции надлежащего качества, обеспечения их жизни и здоровья, не имеют реальных рычагов воздействия на нарушителей строительного законодательства. Безнаказанность за низкое качество приводит к строительству объектов, потенциально опасных для жизни граждан.

Зарубежный опыт показывает, что в развитых странах с рыночной экономикой строительные инспекторы обладают значительными полномочиями, в том числе правом наложения штрафа (в Германии, например, до 500 тыс. марок). Бытующее представление о том, что рыночные отношения уже сами по себе подразумевают отсутствие государственного контроля, является ошибочным.

Рассматриваемый проект Закона устанавливает в России административную ответственность за правонарушения в строительстве, он призван усилить государственный контроль над качеством строительства, повысить эксплуатационную надёжность зданий и сооружений, предотвратить рост грубых нарушений, связанных с потерей прочности и устойчивости зданий и сооружений.

В соответствии с решением президиума Верховного Совета законопроект был направлен в комитеты и комиссии Верховного Совета, органам государственной власти республик, краёв, областей, Москвы, Санкт-Петербурга.

Необходимость принятия Закона поддерживают 10 комитетов и комиссий Верховного Совета из одиннадцати, приславших отзывы. Из 43 территорий, давших ответы, лишь Ульяновская область и Республика Коми не поддержали необходимость приятия Закона, сославшись на статью Федеративного договора. Все остальные субъекты Федерации, в том числе 11 республик, поддерживают законопроект. Кроме того, в администрацию президента от администраций 40 регионов России поступили просьбы о скорейшем введении его в действие.

В представленной вам для обсуждения редакции Закона учтена большая часть замечаний и предложений, поступивших от комитетов и комиссий Верховного Совете, от субъектов Федерации.

Является важным, с точки зрения партнёрских отношений между органами федеральной власти и органами власти субъектов Федерации, включение в законопроект статьи, позволяющей субъектам принимать участие в процессе законодательного регулирования обеспечения качества строительства на подведомственных территориях.

Доработка проекта по поступившим замечаниям и предложениям проводилась совместно комитетом Верховного Совета по архитектуре, строительству и жилищно-коммунальному хозяйству и Минстроем России. Проект Закона предусматривает административную ответственность за нарушения, которые повлекли или могут повлечь потерю прочности и устойчивости зданий, снижение прочностных характеристик строительных изделий и конструкций, т.е. нарушения, затрагивающие жизнь и здоровье граждан. Законопроект определяет порядок рассмотрения дел и исполнения постановлений, а также обжалования действий государственного органа, рассматривающего дело, и его ответственность за неправомерные действия.

Ввод в действие Закона позволит укрепить исполнительскую дисциплину и поднять ответственность участников строительства за безопасность и надёжность возводимых объектов и производимых строительных изделий и конструкций, обеспечит государственную защиту прав граждан на безопасную среду жизнедеятельности.

Основной вопрос, который задавался при обсуждении законопроекта в комитетах и комиссиях, это процедура наложения штрафа и обжалования действий должностных лиц государственного надзорного органа. На наш взгляд окончательная редакция Закона позволяет добиться оперативного рассмотрения дел о правонарушениях и максимально устранить злоупотребления чиновников.

Кроме того, в законопроект введены статьи, позволяющие органам власти территорий участвовать в процессе законодательного регулирования качества строительства, устанавливая другие размеры штрафов, ответственность за иные виды правонарушений и др. Поэтому проблема соблюдения положений Федерального договора на наш взгляд решена.

Прошу народных депутатов поддержать законопроект».

Только не довелось мне довести законопроект до следующего чтения. Через полтора месяца я уже не был министром. Да и в стране происходили такие правонарушения при дележе народной собственности между «избранными», такие безобразия и узаконенные властью грабежи, что весомость нарушений в области строительства в сравнение с ними не шла. Тем более, отраслевые проблемы сводились к повышению качества работ, соответствию действующим нормативам, соблюдению технологии и т.п. В результате не ко времени оказалось президентское поручение, забылся этот законодательный акт, затерялся в других проблемах, не до него всем было.

И пятнадцать лет спустя государству не удалось в этом деле навести порядок. Аварии и обрушения жилых домов и особенно объектов социально-бытового назначения, сданных в эксплуатацию, стали обычным явлением, они уносят человеческие жизни.

***

     За тот период, когда был членом правительства, я волей неволей оказывался в разных комиссиях, группах, комитетах, которым поручалось рассмотреть, разобраться, подготовить, предложить и т.п. Порой эти поручения увлекали, занимался ими с интересом, а не только в силу необходимости. Иногда, после громкого озвучивания важности очередного задания, о нём больше никто не вспоминал, оно теряло актуальность, было элементарной ошибкой.

Метаний тогда было невероятно много, ведь происходила ломка государственного строя, а генеральной перестроечной линии не существовало. Каждый политик, идеолог провозглашал единственно верный курс движения, а потом оказывалось, что он ведёт государство к пропасти.

Не стану навязывать свои взгляды, ибо у меня скромная задача. Я всего-навсего взялся рассказать в книге о том, чему был свидетелем, рассказать о том, в чём самому довелось принимать участие. Именно так.

Однако уместно сказать, что были и такие производственные поручения, в которых, в силу различных обстоятельств, мне не довелось участвовать. Приведу по этому поводу только один пример, хотя подобные случаи не были редкостью.

29 января 1992 года Президент России подписал распоряжение №37рп такого содержания: «В целях подготовки соглашений Российской Федерации с государствами - бывшими союзными республиками по всей совокупности военно-политических вопросов создать Государственную делегацию Российской Федерации».

Руководителем делегации из десяти человек был назначен заместитель премьера Шахрай С.М., а её членами стали должностные лица Верховного Совета, министр иностранных дел Козырев А.В. и я. Шахрай был низкого роста, но невероятно широк в плечах, отчего его фигура не соответствовала обычным для человека пропорциям. Подвижный, многословный, категоричный, самоуверенный, напористый и какой-то одержимый.

Он был представителем молодого, а, значит, прогрессивного поколения, но от «реформаторов» держался особняком. Его должности постоянно менялись, словно кадровые службы администрации Президента хотели использовать многогранные способности Шахрая на всевозможных государственных постах. Когда сталкиваешься с такими невероятно «устремлёнными» к высокой цели людьми, то закрадывается мысль о том, что им надо пройти собеседование со специалистами. Не могло быть, чтобы с ним не беседовали, но выводов не сделали.

Включение в состав делегации руководителя МИД России было объяснимо, а с чьей подачи я оказался в группе, осталось для меня загадкой. Не подсказывала ответ и последняя фраза распоряжения: «Наделить делегацию Российской Федерации всеми полномочиями для ведения переговоров и парафинирования соглашений».

Интересно, что первый сбор с кандидатами в члены делегации Шахрай провёл ещё за две недели до выхода распоряжения Президента. Тогда было сказано, что состав делегации будет варьироваться в зависимости от рассматриваемых вопросов, потом дискутировались приёмы, используемые в технике двухсторонних переговоров. В конце руководитель делегации повелительно поручил представить через пять дней «свою позицию» по содержанию первого раунда переговоров с Украиной.

Как не ломал я голову, но выработать «свою позицию» по военно-политическим вопросам с Украиной не смог. Моих данных и знания строительного дела не хватало, чтобы перестроиться на проблемы межгосударственных военно-политических отношений. Конечно, был этим расстроен. Однако с честью выйти из создавшегося положения мне помог случай.

Уж и не знаю, кто подстроил его, но ни через пять дней, ни после выхода распоряжения Президента, ни вообще после, приглашение об участии в работе делегации я не получал. То ли произошло обещанное варьирование состава, то ли делегации не пришлось вести двухсторонние переговоры, только продолжения эта история для меня не имела. Такие примеры можно было бы и продолжить.

***

     Несколько слов о распорядке моей работы. Если не планировать день, то без дела бы не оставался. Отвечай на звонки, принимай тех, кто обращается с вопросами, и загрузка с утра до вечера будет обеспечена. Только в этом случае ты не будешь опережать события, а станешь плестись за ними в хвосте, не сможешь проводить свою линию.

Составлению расписания я уделял большое внимание. График работы имел не на ближайшие сутки, не на предстоящую неделю, а намного вперёд. Такие основные мероприятия, как командировки, съезды, крупные совещания, заседания правительства и коллегии министерства, аппаратные совещания, приёмы вносились в еженедельник по мере их появления и оставались без изменения. Также заранее определял вопросы, которые хотел обсудить, проверить состояние реализации принятых решений.

Как правило, крупные мероприятия были связаны с приглашением большого количества специалистов с мест, поэтому назначенный срок проведения встреч не отменялся и не переносился. Разве уж только в исключительных случаях, что было крайне редко. Возникающие по ходу вопросы, включались в промежутки между крупными вехами. Текущий день и следующий за ним свободных «окон» не имели. Если кто-то просил о встрече, то договаривались на два-три дня вперёд. Это не касалось работников аппарата министерства, контакты с которыми проходили по необходимости в любую свободную минуту. Были и определённые часы приёма по личным вопросам.

Руководитель управления кадров Фролов В.В. со мной о встречах вообще заранее не договаривался. Он просто, когда было необходимо, приходил ко мне без предупреждения за час до начала рабочего дня. Если я не был в командировке, и не уезжал немедленно, то мы быстро рассматривали вопросы и принимали по ним решения.

Аппаратные совещания обязательно проводились каждый понедельник в 9.30 утра. Об этом руководители служб знали, и специальных оповещений не делалось. Заседания коллегии министерства проходили по средам с 10.00 через две недели. В работе коллегии принимало участие от пятидесяти до ста человек, они заранее оповещались, переносы были недопустимы. Только если случалась накладка с правительственными мероприятиями, начало заседания коллегии сдвигалось.

Заседания правительства назначались обычно на четверг, но тут порядок отсутствовал. Встречи министров случались то каждую неделю, то через две недели, то в среду вместо четверга. Тогда ломался график твоего рабочего дня, приходилось приносить извинения тем, с кем договаривался о встрече. Правительство собиралось порой по пятницам, по субботам. И время было такое неустойчивое, да и у первых лиц не хватало организованности и характера.

Мой обычный рабочий день начинался с 8.00 и продолжался двенадцать часов, иногда на час меньше, иногда на два часа больше. В этом промежутке времени обязательно был обеденный перерыв. Обедал я только дома, дом в центре Москвы, есть служебная автомашина, о пробках тогда ещё не ведали, так что поездка с обедом занимала около часа. Я не любил после 20 часов задерживаться в кабинете, распивать чай вместо нормального ужина. Деловые бумаги забирал домой и работал с ними ещё часа два. А там уже надо было ложиться спать, если на следующий день не предвиделся какой-нибудь доклад. Тогда сон откладывался до завершения работы над материалом.

Моё расписание дня лежало на столе в кабинете, секретарь всегда знала, если кто-то обращался, где я нахожусь и когда возвращаюсь. В автомашине стояла рации правительственной связи, и при крайней необходимости можно было переговорить со мной. Когда я рассказываю о расписании работы, то ловлю себя на мысли о том, что мои действия напоминают поведение робота. В какой-то мере это, наверное, так и есть, поскольку я педантично придерживался чёткости и порядка. Такая схема позволяла больше успевать делать. Самыми напряжёнными по загрузке, конечно, были командировки по стране, в зарубежных поездках также доставалось.   

Мне не хотелось бы, чтобы у читателя возникло впечатление, что я работал один без участия аппарата. Это совсем не так. Численность аппарата министерства была около пятисот человек, каждый работник имел вполне определённые производственные задания. Я мотался по совещаниям и заседаниям не для того, чтобы отметиться в списках присутствующих. Участвовал в обсуждениях, выступал, докладывал, объяснялся по многим темам за день. Для этого должен был иметь данные, обобщения, справки, анализ. Их готовил аппарат.

Руководитель анализирует, делает выводы, формулирует вопросы, обращается с просьбами. Он, конечно, использует предложения и выводы работников, их справки. Скажу, что был доволен работой аппарата, но никогда не зачитывал, подготовленные доклады. Использовать материалы приходилось, но писал выступления только сам. Допускаю, что мой вариант мог быть не самым лучшим, только иначе не мог. Если в доклад не внести свою манеру изложения, свои взгляды, то он многое теряет.

Работники аппарата, заместители меня не подводили. В отдельных главах своих мемуаров я упоминал и представлял своих заместителей, когда был председателем госкомитета, а потом министром. Это Акулов Станислав Григорьевич, Алексеев Виталий Александрович, Бабенко Александр Александрович, Борисов Валерий Иванович, Долгов Валерий Михайлович, Кривов Александр Сергеевич, Фоменко Олег Сергеевич, Хихлуха Лев Васильевич, Шойгу Сергей Кужугетович.

Каждый из них вёл свой круг вопросов, между ними были распределены службы центрального аппарата. Руководящий состав министерства трудился слаженно и дружно. У меня были нормальные отношения со всеми, споров и конфликтов не возникало. Естественно, я знал сильные и слабые стороны каждого из них, знал, кто в конкретной ситуации может лучше других проявить себя, отстаивая интересы организации.

Чаще, чем с другими, я контактировал с В.А. Алексеевым, наши отношения были доверительными. Виталий Александрович разносторонний специалист, как никто другой он чувствовал перспективу, последствия грядущих изменений. Он был старше меня на шесть лет, но прекрасно ориентировался в меняющихся условиях жизни, в нововведениях. Не только чувствовал обстановку, но и предлагал предупреждающие меры по вхождению в иные условия работы. Он глубоко разбирался в меняющихся обстоятельствах, сам занимался подготовкой законотворческих и нормативных актов, правительственных решений по проблемам строительной отрасли.

Он был оппонентом по любой теме. По каждому делу имел свою точку зрения, свой подход, свои идеи. Людей такого типа называют «мозговым центром», он без преувеличения и был им. При защите своей точки зрения проявлял удивительную настойчивость и упрямство, порой придерживаясь крайних точек зрения. Ни с кем другим так часто, продолжительно и, в конечном счёте, продуктивно я не обсуждал различные вопросы, как с Виталием Александровичем.

Известно, что далеко не всякий работник станет возражать своему руководителю, а я застал ещё те времена, когда поручения министра не оспаривались, а принималось к обязательному исполнению. Алексеев всегда имел свою точку зрения по любому вопросу. Он мог не соглашаться с мнением министра, и говорил об этом открыто. У него находились возражения и контрдоводы. Мы доказывали друг другу правоту своих подходов к проблеме, и в итоге находили компромиссное решение, к которому я стремился.

Правда, и в этом случае его не всегда удовлетворял результат, он соглашался, добавляя, что надо учесть ещё вот это обстоятельство. Его ясный ум, прогрессивный характер мышления, аналитические способности служили исключительно интересам отрасли. Порой наши обсуждения затягивались, мы спорили, не обижаясь друг на друга, и обязательно договаривались. Он был тем человеком, который говорил мне правду в глаза, говорил не для того, чтобы обидеть, а чтобы поправить, предупредить, предостеречь.

Не со всеми у него гладко складывались отношения, некоторые коллеги обижались на его замечания и даваемые им оценки. Я же искренне уважал Виталия Александровича, был благодарен ему за оказываемую в работе поддержку, был откровенен с ним, дорожил его расположением ко мне и отвечал взаимностью.

С той поры миновало много лет. Вспоминая сейчас годы совместной работы, я прихожу к однозначному выводу, что не окажись тогда рядом Алексеева, то многое в моих действиях было бы иначе. Он не только активно способствовал тому, чтобы Верховный Совет утвердил меня руководителем Госкомархстроя, но и всячески помогал, чтобы в этой должности эффективность моей работы была выше. Мы и сейчас продолжаем поддерживать связи, порой встречаемся на различных мероприятиях, иногда навещаем друг друга.

Считаю долгом упомянуть руководителей ведущих управлений и служб, с которыми приходилось часто решать вопросы по работе. О некоторых из них я уже рассказывал читателю, но с удовольствием повторю их фамилии, других назову впервые. Это Абарыков Валерий Павлович, Авдеев Валерий Валентинович, Балыбердин Александр Семёнович, Бортников Евгений Васильевич, Виноградов Анатолий Иванович, Вострокнутов Юрий Григорьевич, Гринберг Игорь Евгеньевич, Дубинин Виктор Алексеевич, Жалнин Владимир Павлович, Жуковский Юрий Борисович, Ишутин Пётр Кузьмич, Казанцев Геннадий Павлович, Кузнецов Вячеслав Иванович, Левшин Евгений Владимирович, Мельникова Наталья Анатольевна, Михеев Станислав Андреевич, Морозов Павел Михайлович, Немерцев Владимир Дмитриевич, Полтавцев Сергей Иванович, Попов Дмитрий Дмитриевич, Потатуев Михаил Сергеевич, Расул-Заде Рауф Мамедович, Рычагов Геннадий Дмитриевич, Сеничев Владимир Николаевич, Суханов Нариман Валентинович, Тимофеев Николай Давыдович, Тишенко Валерий Владимирович, Фролов Валерий Алексеевич, Фролов Вячеслав Васильевич, Хорьков Анатолий Сергеевич, Цветков Владимир Алексеевич, Чернышов Леонид Николаевич.

Не могу также не назвать своих помощников Скуднову Галину Аркадьевну, Хрусталёва Вячеслава Никитовича, Локтионова Вячеслава Матвеевича и бессменных технических секретарей Васильеву Татьяну Григорьевну и Мачину Наталью Михайловну.

***

     На всех этапах работы я был членом профсоюзной организации. Мой профсоюзный стаж оказался намного больше партийного. Регулярно платил членские взносы, взамен мне вклеивали в профсоюзную книжку марки, процедура устраивало профком и меня. Серьёзно к этой структуре не относился, но понимал, что она необходима для работающего человека.

Профсоюзы не стремились к большой политике и руководящей роли, они занимались с трудящимися: касса взаимопомощи, распределение квартир, санаторных путёвок, мест в детские садики и ясли, оказание материальной помощи особо нуждающимся, организация детского отдыха в пионерских лагерях, проведение различных мероприятий.

Профком был той организацией, без согласования с которой руководитель не мог уволить работника. Профком, или его называли местком, чаще всего мирно сосуществовал с администрацией, имел свой голос и влияние. Другими словами - защитник рабочего и служащего от административного произвола.

Когда я был руководителем, то мои отношения с председателями профкомов складывались доброжелательно. Уважительно относился к их труду, так как знал, что работать с людьми сложно даже в тех случаях, когда в твоих руках административная власть. В профсоюзной организации все равны, значит, по любому вопросу десятки мнений, и решения принимаются путём убеждения, а не по команде.

Когда активизировалась перестроечная ломка, она коснулась и профсоюзов. Центральные органы делились на «просто профсоюзы» и «профсоюзы независимые». Профсоюзы различных отраслей народного хозяйства то сливались, то разбегались. Например, профсоюз работников строительства и строительных материалов в 1991 г. на какое-то время объединялся с профсоюзом транспортников. Нужно было выжить. 

Тем временем, трудящиеся также делали свой выбор и становились независимыми от профсоюзов: прекращали членство, переставали платить членские взносы. Стали исчезать профкомы и месткомы вместе с профсоюзными собраниями. Владельцы частных фирм вообще не признавали объединение членов коллектива, препятствовали проникновению этой «заразы» в свои владения.

Конечно, не во всех организациях профсоюз развалился, но вера в то, что кто-то тебе поможет, у людей пропала. И тому было много причин. Какое-то время профсоюзную организацию было не слышно даже в Госстрое-Минстрое.

ЦК профсоюзов работников строительства и стройматериалов, тем не менее, функционировал, обходясь малой долей взносов трудящихся, проводил заседания, рассматривал вопросы, руководители выезжали на места в командировки. Шла смена поколений в руководящем составе.

Меня регулярно приглашали на заседания, заслушивали отчёты по разным вопросам. Являясь членом правительства, я стоял на трибуне и объяснялся по поводу зарплаты рабочих, условий труда, техники безопасности. Эти мероприятия продолжались по инерции, хотя уже надо было заслушивать не министра, а руководителей фирм, но попробуй к ним подступиться.

Из профсоюзных лидеров запомнился мой тёска по имени и отчеству Борис Александрович Сашенко. Приятный во всех отношениях человек, вдумчивый, толковый, контактный и приветливый, не равнодушный к людским бедам, принципиальный при отстаивании интересов профсоюзного движения. Мы и сейчас порой видимся с ним на различных мероприятиях. Общение с ним приятно.

В конце 1991 года вспомнили о подписании коллективных договоров администраций с профкомами, что свидетельствовало о том, что профсоюзы стали набирать силу. Это течение коснулось и государственных органов управления. 31 марта 1992 года на конференции работников аппарата министерства был принят коллективный договор. Подписал его я и председатель профкома А.Г. Меликсетян. Содержание документа предварительно с особой тщательностью и неоднократно обсуждалось сторонами, а затем текст договора был вынесен на рассмотрение коллектива.

Были в коллективном договоре перечислены обязанности администрации, сотрудников, профкома, оговорён режим труда и отдыха, вопросы оплаты труда, социального страхования, социального развития коллектива, культурно-воспитательной и оздоровительной работы, дополнительных льгот и выплат сотрудникам и членам их семей.

Например, при рождении ребёнка семье выплачивалось 1026 руб., ежемесячное пособие на каждого ребёнка составляло 205 руб. и т.п. Все эти выплаты производил профком за счёт взносов своих членов. Размер взносов, естественно, возрос. Не могу не отметить, что, к сожалению, профсоюзное движение у нас в стране пока не стало настоящим защитником прав работающего человека.

***

     Миновало семь с лишним лет с той поры, когда я был руководителем Минстроя РФ. В мае 2000 г. в Колонном зале Дома Союзов проводилось торжественное мероприятие. В нём приняли участие представители строителей всех регионов России, ветераны отрасли, бывшие руководители Госстроя, мэры крупных городов, коллеги и заказчики из других ведомств и организаций, министры строительства Украины, Белоруссии, Азербайджана и Грузии. Торжественное собрание было посвящено 50-летию со дня образования Государственного строительного комитета.

Указ Президиума Верховного Совета СССР о создании Госстроя был подписан в День Победы - 9 мая 1950 года. Возможно, совпадение оказалось случайным, но спустя полвека оно воспринимается намеренным действием, подчёркивающим значение строительной отрасли для государства вообще и для восстановления послевоенной страны в частности.

К моменту проведения юбилейного собрания руководящий орган строительного комплекса претерпел 12 преобразований. Пять из них пришлись на первые сорок лет существования, правда, при этом в Советском Союзе Госстрой всегда оставался государственным комитетом.

За следующее десятилетие, которое пришлось на перестроечные преобразования в стране, структура управляющего центра отрасли менялась семь (!) раз, т.е. в среднем один раз в полтора года. Больше того, трижды государственный орган назывался министерством и четырежды государственным комитетом.

Такая частота изменений, конечно, вызывает удивление, которое многократно усиливается, так как преобразования вершились Указами одного и того же Президента Российской Федерации  - первого Президента России Б.Н. Ельцина, который имел инженерное строительное образование.

На юбилейном торжестве было зачитано обращение второго Президента России В.В. Путина к работникам строительства и промышленности строительных материалов Российской Федерации. Кроме поздравления с юбилеем со дня образования Государственного строительного комитета были в послании такие слова: «И сегодня мастерство рабочих, профессионализм руководителей строительного производства, искусство наших зодчих служат укреплению России».

Путин также подписал распоряжение следующего содержания: «За многолетний плодотворный труд в области строительства и в связи с 50-летием со дня образования Госстроя России объявить благодарность Президента Российской Федерации: Бабенко А.А., Басину Е.В., Баталину Ю.П., Башилову С.В., Бибину Л.А., Розанову Е.Г., Серову В.М., Фурманову Б.А., Шамузафарову А.Ш.». На торжествах всем поименованным были вручены благодарности, а также великолепные букеты цветов. Каждый из нас, а в тот момент все были в полном здравии, либо руководил в разные годы государственным органом, либо являлся первым заместителем.

Не могу не добавить к сказанному, что все награждённые, наверное, и не могло быть иначе, упоминались в моих мемуарах неоднократно, а Сергею Васильевичу Башилову даже посвящена отдельная глава. С каждым из награждённых меня связывали долгие производственные отношения.

 В здании Госстроя России перед празднованием юбилея была открыта портретная галерея руководителей, возглавлявших Госстрой в советские и российские времена. Есть там и мой портрет.

***

     Пожалую, на этом я завершу главу о работе руководителем строительной отрасли, хотя понимаю, что невозможно раскрыть в полной мере её содержание, поскольку она была исключительно разнообразной и многоплановой.

Я рассказывал, что в Томске корреспонденты, бравшие интервью, попросили меня дать оценку самому себе. Тогда отшутился. А сейчас сам задаю вопрос:

- Как оцениваю себя на руководящем посту?

Понимаю, что если я вообще не найду в свой адрес добрых слов, или хоть какое-то дело поставлю только себе в заслугу, то это вызовет нарекания кого-то из читателей. Поэтому не стану и на этот раз давать сам себе оценку. Пусть каждый рассудит мой вклад в развитие отрасли по своему разумению. Это ровным счётом ничего не добавит к тому, что было фактически сделано, и ничего от сделанного не убавит. Да и так ли это важно для нынешних времён, в которых пока не находится места для прошлого.

Скажу лишь одно. Моё руководство отраслью пришлось на время распада Советского Союза, образования Российской Федерации, перехода от социалистической системы хозяйствования к капиталистической. Ни до этого времени, а я проработал на производстве в предшествующем периоде тридцать лет, ни следующие пятнадцать лет, прожитые мной, не были такими трудными для отрасли, для граждан и для государства, как те два года.

Перестраивались экономика, политика, идеология, психология, моральные принципы. Вершилось глумление над прошлым, над всем тем, что для большинства людей являлось смыслом их существования. «Идеологи» и «реформаторы», занимались преступным разрушением устоев государства и гражданского общества.

В той обстановке я остался тем же человеком, что и был. В силу своих способностей препятствовал распаду строительного комплекса. При принятии решений никогда не исходил из личных интересов и личной выгоды. Для меня в работе на первом месте были строительная отрасль и государство.