Очерки 2018

Стариковские причуды

Мне 82-ой. Не преувеличиваю. Сам этому не верю. Как-то быстро миновали предыдущие. 

Они приходили открытыми и доступными, не маскируясь. Почему не замечал? Куда смотрел тогда? Да и сейчас, куда смотрю? 

На текущий год смотрю? Так и его лицо не видел, а уже спина впереди. Ни он, ни я не притормозили повстречавшись, руки не подавали друг другу. Почему так? 

Или я не собирался с ним вместе пройти до его завершения, или он не захотел брать меня в попутчики. Не надеялся, что смогу столько протянуть?

Тут я виноват, вот он и пробегает, не оглядываясь. Ведь я не радовался ему при встрече. В печали был, в философские размышления ударился. Себя вопросами изводил о смысле существования.

А в итоге ни ответа не получил от себя, ни им замеченным не стал. Вроде, как разминулись с ним. Шли навстречу друг другу. Он ко мне, я к нему подрастал. Только разминулись.

Один на один были. Никто не отвлекал. Меня, по крайней мере, никто. Его не спросил. Знать бы, почему не спросил прежде себя, потом и ему можно было вопрос подкинуть, спросить то есть.

Теперь в догадках, из них ни одной доброй. Одна безрадостность. Самая утешительная мысль такой была, что надоело ему столько раз встречаться. 

Потом другая, что если доведётся новой встрече быть, то оттает и приветливее будет. Надеюсь.

Вот я в свои годы не верю. Когда же перебираешь их на счёт перед сном, то засыпаешь раньше, чем до восьмого десятка доходишь. 

Только счёт годам ведёшь без всяких там приятных и неприятных подробностей, пропускаешь все детали полностью, а уже засыпаешь.

Что же будет, если внимательно года просматривать, как и что в каждом из них было. На что надеялся, какие планы нагромождал, как надежды рушились, как планы из-за сопутствующих обстоятельств менялись.

Если так поступить, тогда до засыпания из детсадовского возраста не выйдешь. Вот тут и поймёшь, как долго к моему нынешнему году тащился. 

Почему же тогда не верю, сколько лет мне сейчас?

Ладно бы только я не верил, и самому с собой выяснять нужно было и уточнять. А то ведь и другие не верят.

- А сколько вам интересно? – Спрашивают те, кого к молодым отношу.

Для чего любопытствуют? С каким умыслом? Отвечать же приходится. Стесняешься, конечно, глубокой старости, но говоришь правду. Чего скрывать-то.

Это женщины не договаривают. А зря. Говорили бы истинный возраст, так хотя бы знал, что они моложе, чем выглядят на самом деле. 

- Вы отлично сохранились! – Добавят после услышанного ответа. Без желания обидеть говорят? Или как?

Я же не корнеплод, который сохраняют. Того из привычной среды удалили, а я остаюсь в гуще происходящего. Пусть не всё понимаю. И не сразу. 

Но если растолкуют, объяснят, расшифруют, то в состоянии постичь не только действие, но и суть. Другое дело, что могу не принимать её, не приветствовать. Кто об этом догадается, если сам не проговоришься. 

К тому же не там нахожусь, куда положили, где место определили. Я перемещаюсь в пространстве, укромные местечки сам в состоянии выбирать. Потому не овощ и не фрукт. 

Причём тут, хорошо сохранился. Наследственность такая и всего-то. Моей в том заслуги нет. Я себя не заказывал произвести на свет. Даже те, кто произвели, может быть, тоже не заказывали. Наследственность сама передалась.

Или ещё обиднее иногда говорят, после длительного отсутствия.

- Вы совсем не изменились. - Я без конца себя  совершенствую, что и на внешнем облике не может не сказываться. Как можно этого не замечать? Обидно становится.

Конечно, совершенствуюсь. Вместе с тем что-то теряю. Подвижность, например. Гибкость. Ещё ловкость и другое многое. Не стану сам подсказывать отличия и изменения. Пусть врут. Лицемерят.

Не верю никому. Себе не верю, что не верю в свой возраст. Не иначе, рисуюсь. На самом деле верю. Как не поверишь, даже не вспоминая всё, что до этого было.

Поверишь, когда по утрам голова и другие части тела сами по себе как бы. Собираешь с трудом воедино, чтобы встать с кровати.

Когда одеться без кряхтения и стоном не можешь, даже специально сдерживаясь. 

Когда по бумажке-памятке читаешь, вчера написанной, что должен сделать с утра. А сегодня сомневаешься в необходимости. Размышляешь, зачем это нужно. Можно и без этого обойтись, и без того. И обходишься.

Зачем же говорить, что не веришь, сколько лет прожил? Кого обманываешь?

Последние годы ещё замечать стал. Когда днём звонят, то однообразно начинают. 

- Вы можете говорить?

- Вы не отдыхаете?

Что за нелепица. Если ответил на звонок, значит, говорить могу. Если отдыхал, то, значит, уже разбудили.

Настороженно к таким обращениям относится мой возраст. С большой подозрительностью. 

Могу ли я ещё говорить? Именно так понимаю вопрос. Это обижает. Да, ещё могу и довольно скоро.

А почему я днём отдыхать должен? Я же никогда не отдыхаю, в том смысле, что не сплю днём. Поверьте, никогда. Зачем обижать подозрением. 

Если совсем начистоту, то в самом начале трудового стажа, когда был молодым специалистом, такое случалось. 

Тогда прибегал домой на обед, а после успевал прикорнуть на десяток минут. С непривычки уставал невероятно. Маму просил разбудить, точно минуту называл ей подъёма. 

Она жалела меня, будила чуть позднее. Я обижался, шёл на работу ускоренным шагом, чтобы наверстать. Так длилось недолго.

Возможности бегать на обед домой вскоре не стало. К тому же втянулся в трудовой ритм и цикл. 

С той поры чуть не шесть десятков лет прошло, было время измениться. И возможность появилась поспать на пенсии, а вот не отдыхаю. Не отдыхаю и всё. Что-то останавливает.

Только трудным стало после обеда время у компьютера. Садишься работать, творить. Сидишь, сидишь, ничего не сотворяется, никакого результата от усилий нет. 

С открытыми глазами строчки компьютерного экрана не видишь. Застилает глаза пеленой. Клевать носом начинаешь, Амплитуда отклонений увеличивается. Тормоз, правда, срабатывает перед соприкосновением головы с препятствием. 

Потом он разлаживается, носом на клавиатуре ближайшие буквы нажимать начинаешь. Очнёшься, понятие возвратилось, но строку на экране разобрать не можешь. Чертовщина какая-то вышла. 

Отдыхать не ложусь. Пересиливаю себя. Пока пересиливаю. А звонки каждый день идут. Они хотят уловить день, когда отдыхать начну. 

Не даю им такую возможность. Креплюсь. Не сдаю рубежи. Как долго это будет длиться? Не знаю. Не загадываю, на каком году сдамся, уступлю, перестану сопротивляться.

Одно знаю, когда наконец днём сморит меня сон настоящим образом, тогда я в свой возраст окончательно поверю. Это как раз меня и останавливает

Тогда моё поведение и мои поступки будут соответствовать прожитым годам. Тогда враз и уже безвозвратно-окончательно старым стану.

                                                                                      01.03.2018г.